Храм океанов

– Боже мой, где ты набралась такой чуши?! – поперхнулась вином Геката. – Тебя сто лет держали в нафталине?

– А что, не так? – вскинула брови археологиня.

– Эта побасенка, про девяносто девять процентов, гуляла лет пятьдесят назад, когда старикашки из третьесортных институтов пребывали в уверенности, что молодая наука генетика станет с визгом и радостью подтверждать их ветхие теории, – вместо «деловой» широко улыбнулась Дамире «лягушонка». – Но получилось-то все с точностью до наоборот. Как только начались серьезные исследования, тут же выяснилось, что из двух тысяч проверенных генов тысяча четыреста восемнадцать у человека и шимпанзе разные![6] То есть как минимум шесть с половиной процентов отличий. После этого иезуиты вбухали кучу денег, чтобы вернуть эволюционного родственника в семью, но стало только хуже. Разница прыгнула до десяти процентов и продолжает расти, окончательно переместив обезьян из числа «ближайших родственников» в ряды «прочих животных», куда-то между крысами и асцидиями[7].

– Не может быть... – Дамира дернула плечом, скидывая руку нуара, схватилась за телефон.

– Милая, а на часы ты когда последний раз смотрела? – ласково поинтересовалась Геката.

– Пять утра?! Надо же... Да, сейчас лучше не звонить, – отложила трубку археологиня. – Проверю потом.

– Ты лучше ответь, отчего это вдруг в организме человека и обезьян белковый состав на семьдесят с лишним процентов различается? Они ведь, вроде как, должны быть с одной планеты? Почему строение организмов разное? Генетики тебе об этом как – не сказывали?

– Откуда ты об этом знаешь, Геката?

– Вообще-то, я богиня мудрости, если ты еще не забыла, – рассмеялись «деловая» ипостась и «лягушонка». Толстуха, скорее всего, спала в соседней комнате, точно так же, как спал под диваном Вывей, позволяя своей человеческой половине сохранять бодрость. Челеби и фария могли обходиться без сна сколь угодно долго. А вот сколько еще протянут за столом смертная с нуаром, было неизвестно.

– Если ты такая умная, тогда скажи, сколько общих генов у человека с дельфином? – нашлась археологиня.

– Столько же, сколько с обезьяной! У дельфина сорок четыре хромосомы, у человека сорок шесть, у шимпанзе сорок восемь. Налицо прямая эволюционная линия развития от китов к обезьянам, – ехидно хмыкнула «деловая». – Но только не забывай: я богиня мудрости, а не справочник по переменным величинам. Я указываю путь, а не рассыпаю готовые ответы. К сожалению, ваши стайные инстинкты, деточка, на корню истребляют любые научные начинания. Четыре раза! Четыре раза я пыталась приучить смертных к познанию мира. И каждый раз после короткого всплеска любопытства все превращалось в тупоголовую, бессмысленную грызню за приоритеты и старшинство, за табель о рангах, за место в стаде. Вот и твоя генетика... Иезуиты хотят доказать, что бог сотворил Вселенную и человека через эволюцию, от Большого взрыва и до нынешних смокингов и кофе с коньяком, экклезиасты вполне справедливо подозревают их в подтасовке фактов, посторонние в этой сваре ничего не понимают, а на реальное происхождение нашего мира всем наплевать. Для ваших рыбьих мозгов самое главное – оказаться сверху, а не найти истину!

– Неправда! – вскинулась Дамира, вовремя вспомнив одну из бесед со слащавым монахом. – Есть еще профессор Алистер Харди! Он аж пятьдесят лет назад доказал, что человек из воды произошел![8] У него еще институт то ли в Оксфорде, то ли в Кембридже...

– Ну и как, – широко улыбнулась лягушонка, – открытие заценили? Или остепененные смертные по-прежнему бьются за место в старой стае, соревнуясь, кто лучше обоснует библейскую теорию? Ведь старая стая больше и круче, находиться в ней даже мелким дураком приятнее, нежели реально искать истину. Инстинкты, дитя мое, инстинкты. Все вы жалкие жертвы стайных инстинктов, и даже не замечаете, какие дикие противоречия сидят в ваших мозгах. Вы веруете во множественность миров – но не верите в появление инопланетян, вы веруете в эволюцию – но не верите в происхождение от лемуров, вы веруете в древность пирамид – но не верите в возможность высокоразвитых древних цивилизаций. А все почему? Потому что ощущать принадлежность к стае для вас важнее того, во что эта стая верит. Плевать на логику, факты и противоречия! Важен только размер стада. Инстинкт...

– Стой! – чуть не подпрыгнула на месте Дамира. – Что ты сказала?

– Что вы цените в науке не аргументы в пользу теории, а только размеры собравшегося вокруг стада и авторитет вожака, – с хорошо ощутимым злорадством повторила Геката. – Ничем вас не пронять.

– Значит, ты все-таки пыталась, триединая? – спросил Варнак. – Пыталась насадить среди людей законы богов и их науку?

– И не один раз. Меня ведь не просто так...