Хождение по углям

— Я смогу это пережить, — с мольбой в голосе произнесла Анаис. — Я ведь тебя люблю, Рогги! Дай мне шанс!

— Занятия окончены, — Роггвер был непреклонен.

— Я не понимаю! — Анаис не на шутку злилась. — Я же призналась тебе в своих чувствах! Ты сам мне только что говорил, что мне никто не сможет отказать.

— Я не отказывал, — просто ответил Роггвер. — Но и не соглашался. Наши занятия окончены.

Он ушел, неуклюже опираясь на правую ногу и опустив голову. Анаис смотрела ему в след. Ее глаза покраснели, заблестели еще больше; из них градом потекли слезы. Все заволокло пеленой. Анаис присела наземь и, закрыв лицо руками, горько и отчаянно разрыдалась. Она кричала и рычала в надежде, что весь мир услышит ее страдания и смилостивится над ней. Она встала и, посмотрев в небо, закричала от боли, что есть мочи; истерия, эмоции и чувства, жившие в ней, как птица в клетке, обуревали ее с пущей силой и, наконец, выпорхнули наружу. Глаза ее заискрились бешеным пламенем, а внутри вспыхнул пожар. Держать его больше не было никаких сил. Но осознать это тоже было невозможно…

* * *

…Полный хаос. Огромное облако огненного взрыва. Все вокруг полыхает, кружатся огненные смерчи, затягивая всех в свои смертельные объятия. Мира больше нет. Повсюду слышны завывания, крики боли и концентрированного страдания. Дышать невозможно. В центре всего этого апогея стоит рыжеволосая взрослая женщина, которую исказила гримаса отчаяния. Разочарования миром, который ее не принял.

И этого мира больше нет. Его заменило идеальное ничто. Совершенное ничто. Но в этом “ничего” еле различима чья-то коварная улыбка. То, что суждено, сбылось окончательно…

* * *

…Запах гари заставил Анаис резко успокоиться и прийти в себя. Позади нее полыхала та самая березка, которую она избивала на протяжении всех своих тренировок. Сквозь пламя Анаис будто бы услышала шепот несчастного дерева: “Отмучилась”.

Глава XX

— Что-что? Пусть князь Домаш ищет других дураков, готовых умирать за глупые идеалы и мнимого государя! — снизу послышался громкий недовольный голос князя Анатрога. Анаис, пребывавшая в унынии и безразличии ко всему последнюю неделю, неожиданно оживилась и прислушалась. — С чего он решил, что ему дозволено нами командовать?! Из-за того что он — главный лизоблюд при нынешнем архимандрите… Осло… Осло… Ословизге, как его там?

— Осмомысл, — теперь уже послышался деликатный и сдержанный голос Путши, которого Анаис никогда не жаловала.

— Неважно. Мне плевать на защиту их государства, если мои земли будут беззащитны. И моих воинов я не отдам. Мои земли и мои воины — это мои земли и мои воины. А лизоблюда Домаша я никогда не признаю.

— Позвольте уточнить, их государство — и наше государство тоже…

— Путша, ты человек вроде смышленый, но говоришь откровенную чушь. Это самое государство не помогает нам, когда на нас совершают набеги…

Дальше Анаис не могла расслышать дядюшкиного разговора, так как он успокоился и стал говорить тише. Впервые за пять-семь последних дней Анаис, ведомая собственным любопытством, встала с постели. Она, шатаясь, подошла к зеркалу и, посмотрев в него, ужаснулась: на нее смотрела не прежняя веселая, прекрасная и озорная девушка, а живой труп с растрепанными во все стороны волосами и мятым ночным платьем. Несмотря на свой кошмарный внешний вид Анаис быстренько выбежала на лестничную площадку босыми ногами.

— …они все время ищут возможность прибрать все наши земли, создать неделимую власть. Этому не бывать! Тем более кто, как не я, искоренит зло, идущее от степного наглого народца?.. Кстати, как обстановка на вражеской стороне?

— Враг восстанавливает силы. Еще, как минимум, год им необходим для возобновления своих резервов. Очень многие полегли, а еще у них проблемы с… выращиванием травы.

— Что за глупости? Как это вообще связано?

— Никак не могу знать. Для меня это тоже загадка.

— Так разгадай ее… Хм, посмотрим. Раз уж год у нас имеется, то пора переходить к решению другой нашей задачи.

— Это будет непросто. Князь Велимир решил вернуть семейную идиллию. Теперь Радмир с сыном — его частые гости. И нет, Радмир держит сына в строгости, чтобы он уж точно ничего не начудил. — На минуту воцарилось молчание, затем Путша продолжил. — Однако Велимир все равно держит около десяти шпионов при дворе каждый раз, когда его брат приезжает. Жду Вашего приказа.

— Пусти среди них слушок, что Радмир собирается убить своего братца во время очередной пирушки.

— Будет сделано в лучшем виде, — уверил своего князя Путша и, будучи человеком с великолепным слухом, повернулся в сторону входа в трапезную — там стояла Анаис, одарившая его испуганным взглядом. Анатрог тоже повернулся в сторону племянницы, оценивающе осмотрел ее с ног до головы, неодобрительно покачал головой и, снисходительно улыбнувшись, горячо поприветствовал ее:

— Утро доброе, моя любимая племянница! Наконец, ты снизошла до того, чтобы вылезти к нам из четырех стен.

— Утро доброе, дядюшка! — заспанным голосом произнесла Анаис. — Прошу прощения, если помешала…