Холодный как лед

Питер уже на яхте, готовится отплыть. Если он вернется и найдет тело Ханса, плюнет ли на задание или установит заново заряды и взорвет это место? Или стащит вниз Гарри и прикончит сам? И прикончит ее?

Почему Питер солгал и сказал, что уже убил ее? Что до того, будет ли знать Рено, умерла она или нет? И если уж на то пошло, почему Питер вообще оставил ее в живых?

Она начала пятиться глубже в кусты, когда голос Рено лишил ее последней иллюзии безопасности.

– Тащите свою задницу сюда, дамочка. Я не смогу один тащить Гарри.

Она могла бы сбежать. Точно прицелиться в нее француз бы не смог, да и приоритетом для него сейчас был Гарри.

К тому же Рено спасал Ван Дорна. Разве не этого она хотела?

– И опустите пистолет. Наверняка вы знать не знаете, как им пользоваться, но давать женщине в руки пистолет всегда опасно. И не вздумайте смыться. Я вас прикончу без проблем, если не поможете мне.

Женевьева вышла из кустов и положила пистолет на бетон. Ей не хотелось смотреть на тело Ханса. В детстве жившие в семье кошки притаскивали птичек и трупики грызунов в знак признательности, и Женевьева, отвернувшись, накрывала жалкие останки бумажным полотенцем, чтобы кто–нибудь менее брезгливый потом убрал их.

Ханс совсем не то, что обезглавленный воробей, и она ощутила, как снова дал о себе знать желудок. Женевьева сосредоточила внимание на Рено, вид которого тоже отнюдь не пробуждал аппетит.

– Придется тащить его на дальний конец острова – Гарри достаточно соображал, чтобы дать мне знать, как добраться до гидросамолета, который нас заберет. И вас, если послушаетесь меня. Так что, собираетесь мне помогать или нет?

– Конечно. А вдруг они за вами придут, когда вы не появитесь на яхте, и не прогремит взрыв? Что если гидросамолет вовремя не прилетит?

– «Они» – вы имеете в виду Питера? Он не станет ждать так долго – политика фирмы. Правила игры. Как только остров взорвется, он уберется отсюда, решив, что всем каюк и план выполнен идеально. Может, ему не хотелось бы, чтобы пошли в расход два оперативника низшего звена, но и страдать бессонницей из–за этого он не станет.

– Он не показался мне человеком, который оставляет какие–то концы, – заметила Женевьева.

– Вы его хорошо узнали за такой короткий срок. Странно, почему он соврал, что убил вас.

– Понятия не имею. Уверяю вас, он собирался.

Рено пожал плечами.

– Неважно. Да, Йенсен тщательный, точный до мелочей профессионал. Чертов artiste (артист – фр.), так сказать, – я видел его работу. Но также и сам он в курсе, насколько хорош, ему и в голову не придет, что какой–то там наемный убийца вроде меня может перехитрить его.

– А что если он вернется, чтобы проверить?

– Тогда убью его. Но Йенсен не зайдет так далеко, если только по какой–то безумной причине не решит покинуть яхту. Полострова взлетят на воздух через двадцать минут, и если мы не уберем богатенького парнишку отсюда, то взлетим вместе с ним. Меня это не устраивает. Я–то собираюсь свалить с кучей деньжат туда, где Питер Йенсен со всем его долбанным Комитетом не смогут меня найти.

– Кажется, Ханс говорил, что он единственный мог взорвать остров?

– Вы тут прятались так долго? Тогда вы лучше, чем я думал. – Он потер небритый подбородок. Синяк, которым она его наградила, у Рено еще не прошел, и Женевьева молила бога, чтобы наемник ничего не заметил под слоем грязи. – Ханс не единственный, кто знает толк в уничтожении с помощью взрывчатки. Заряды установлены, и я от них линяю. У нас двадцать минут, дамочка, вот так.

– Знал, – поправила она.

– Пардон?

– Ханс не единственный, кто знал толк во взрывчатке. Прошедшее время. Он мертв.

– Вот именно, – сказал Рено. – Меня начинает доставать, что всякий норовит поправить мой английский. Шевелите задницей, или я сделаю то, что не закончил Йенсен.

Она обошла распростертое тело и помогла поднять Гарри на ноги. На секунду тот открыл глаза, промелькнула тень его обаятельной во весь рот улыбки, и Ван Дорн снова отключился.

– Черт, – выругался Рено, пытаясь удержать немало весившего Гарри. – Я думал, что к этому времени он уже уберется отсюда. Срезал ему дозу, но не учел, что Ханс создаст проблемы. Неизвестно, какую дозу ему вкатили – он–то здоров, как бык. Я могу дать ему двойную дозу наркоты, которая прикончит нормального человека, а его только затормозит. – Он переместил тело Ван Дорна. – Закиньте его руку себе на плечо и давайте сматываться. Если только не хотите остаться и превратиться в порошок пикси.

Гарри тянул на целую тонну. Они наполовину несли, наполовину волокли его прочь от дома, двигаясь по лесу черепашьим шагом.

– Куда мы идем? – с трудом выдохнула Женевьева.

– Какая разница, если скажу? – просипел Рено. – К пляжу на дальнем конце острова.

Женевьева воскресила в уме план и через секунду вспомнила полосу пляжа на противоположном от виллы конце острова. Достаточно далеко от эпицентра взрыва, надеялась она. Все зависит от того, насколько был честолюбив Ханс.