Холодный как лед

«Не заходи в мою комнату».

Как можно не заходить в его комнату, когда даже представления не имеешь, какая комната его в этом беспорядочно устроенном замке? Что сделал Питер, устроил мины–ловушки, только бы она не встряла в его планы?

Женевьева опять завернулась в простыню и встала. Дом был окружен зарослями, но через высокие от пола до потолка окна она видела океан, как его мог созерцать всякий. Сколько людей на острове? Трое? Питер, Ханс и Рено, грубая сила. Кто–то еще участвовал в операции и отплыл на яхте Гарри.

И разумеется, на острове находился Гарри, живой или мертвый, – такая же жертва, как и она. Может, Питер ушел, чтобы точно так же заняться с ним сексом? Ведь он в порядке вещей занимался этим прежде, когда был на задании, или так только говорил ей.

Но, с другой стороны, ему незачем спать с Гарри. С ним Питер уже сделал, что хотел.

И ее ему тоже незачем было затаскивать в постель. Вообще. Однако он это сделал. И наконец, наконец–то она почувствовала, как он дрожит в ее объятиях, как бешено скачет его сердце. Из–за нее.

Был ли это триумф или в конечном счете поражение? Да неважно. Время выходило, и Женевьеве не стоило терять ни минуты, размышляя тут о Питере Йенсене. Она не может себе этого позволить.

«Виктория Сикрет» и микроскопические бикини отпадают, так же как и длинные кафтаны, в которых она могла запутаться, если попытается бежать. А Женевьева подозревала, что мог появиться реальный шанс.

Ее сброшенная одежда исчезла, за что, несомненно, нужно благодарить Питера. Рядом с кроватью на полу лежал мясницкий нож, не испачканный, к сожалению, его кровью.

Женевьева подтянула повыше простыню, пытаясь отогнать мысли о «Доме животных» с их вечеринками в тогах. У нее не было настроения думать о безумных комедиях. Разве что о «Большом побеге». (американский фильм о побеге военнопленных из немецкого лагеря во время Второй мировой войны – Прим.пер).

Но она не может бежать, завернувшись в тряпку. Здесь должна же быть какая–нибудь одежда – хоть какие–нибудь дорогие спортивные костюмы Гарри. На яхте такая одежда вполне ей подошла – можно что–то подобное поискать здесь, надеясь не навлечь на себя смерть от ловушек Питера.

Женевьева замешкалась над ручкой двери, что вела в смежную комнату, боясь, что вот сейчас последует убийственный удар током, но дверь легко поддалась под ее рукой. Еще одна спальня, на сей раз никакой запасной одежды.

В трех других то же самое. Остались еще две – одна хозяйская и еще одна небольшая. Питер выбрал бы комнаты Гарри, как выбирал все, что имело отношение к Ван Дорну, поэтому Женевьева оставила большую спальню напоследок, а открыла маленькую. Комнату у кухни, надеясь, по крайней мере, на униформу горничной.

И просчиталась. Это оказалась комната Питера – меньше, чем покои для гостей, скромная и практичная комната для слуги, каковым он притворялся.

Скользящие двери вели наружу, и Женевьева отчетливо увидела дорожку в зарослях, которая вела прочь от роскошной тюрьмы. Неужели совершить побег так легко?

Женевьева повернулась и застыла. На столе лежала тщательно нарисованная схема, изображенная твердой рукой человека, обращавшего внимание на мельчайшие детали. Начертанный план дома, включая систему безопасности, и всего острова. Питер разработал план своего собственного отхода, наверно, как и всегда, укомплектованный продуктами, радио, горючим, с дальнего конца острова. Если бы Женевьева смогла добраться туда и спрятаться, пока они уйдут, а потом вызвать по радио помощь, предполагая, что сможет разобраться, как оно работает. У нее тогда есть приличный шанс в конце концов выжить просто потому, что Йенсен недооценил ее находчивость.

Недооценил ли? На столе лежал пистолет, девятимиллиметровый «лагер» с полной обоймой. Большинство людей не знало бы, как им пользоваться, но этот пистолет был похож на тот, из которого Женевьева училась стрелять после нападения. Она так и не стала метким стрелком, но, по меньшей мере, представляла, как целиться и стрелять, а, может, этого и будет достаточно.

Итак, неужели вдруг Питер стал так небрежен? Или он передумал ее убивать, хотя сказал, что не может позволить себе такую роскошь?

Да не важно. Нельзя терять время, раздумывая над этой загадкой: нужно сосредоточиться на том, как убраться отсюда побыстрее. И очутиться в безопасности.

Женевьева нашла в его шкафу большую белую футболку и брюки–хаки. Брюки были похожи на те, что она обрезала на яхте – оказывается, она носила одежду не Гарри, а Питера. Не стоило придавать этому значения. Однако оказалось важно.

Она не стала беспокоиться насчет нижнего белья. Оделась, подобрала пистолет, сунула его за пояс штанов и натянула поверх футболку. Придется идти босиком: Маноло Бланник давно приказали долго жить, а ее стопа, пусть и десятого размера, утонула в обуви Питера. Что ж, как–нибудь обойдется.