Холмы Варны

Других кораблей не было видно. Алан все же поднялся на ют и осмотрел горизонт. Между небом и землей не виднелось ни единого паруса. Пираты бросили "Дельфин" не потому, что испугались, а потому, что уже сняли с корабля все ценное. Но, во всяком случае, они уплыли, а это было самое главное.

Он бросился вниз, чтобы успокоить Анджелу.

- Все в порядке! - крикнул он. - Они уплыли. На корабле нет никого, кроме нас.

- Ш-ш-ш... Слушай! - прошептала она, хватая его за руку.

В коридоре раздавались медленные шаги, приближавшиеся к каюте. Вот кто-то, тяжело дыша, остановился возле открытой двери...

Они уже не успеют вылезти за окно. Алан оглянулся в поисках сабли, которую он бросил, когда они спасались за окном в первый раз. Но нигде ее не увидел: наверное, она приглянулась кому-нибудь из пиратов. Алан схватил табуретку... Табуретки и чужое оружие! Ведь и это уже было! Тут вновь пробудилась его странная способность думать о смешном в минуту опасности. Он прикинул, не основать ли ему новую школу фехтования, где он будет обучать желающих искусству биться на шпагах и табуретках.

Однако он успел оценить положение совершенно серьезно. По коридору шел, а вернее, брел только один человек - забытый на "Дельфине" пират, раненый или, быть может, пьяный... Ну, с одним-то он справится!

- Вот твоя сабля, - шепнула Анджела, всовывая ему в руку эфес.

За косяк двери, словно ища поддержки, уцепились пальцы, покрытые запекшейся кровью.

- Стой! - вскрикнула Анджела. - Осторожнее - это капитан.

Но будь это даже пират, сабля все равно не понадобилась бы: Монтано без чувств упал на пол каюты.

- Хвала всем святым! - пробормотал он несколько минут спустя, когда его привели в чувство и перевязали ему раненое плечо. - По крайней мере, мой корабль и мои пассажиры целы... В чем, правда, нет моей заслуги.

- Ты сделал все, что мог, - заверила его Анджела. - Я видела, как они на тебя набросились. Мне показалось, что ты убит.

- К счастью, так показалось и пиратам, да и мне самому тоже. Наверное, я потерял сознание, вот как сейчас, а когда пришел в себя, бой уже кончился. Мне надо было быстро что-нибудь придумать: ведь если бы пираты заметили, что я жив, они увели бы меня на свою галеру, а если бы я притворился мертвым, то вышвырнули бы за борт. Так что стыжусь признаться - я отполз в сторону и спрятался! Чтобы капитан на своем собственном корабле - и прятался! Какой позор!

- Но что тебе оставалось делать? - спросил Алан.

- Ну... - Монтано кашлянул. - Я буду вам весьма обязан, если вы, когда вернетесь в Венецию, не станете об этом рассказывать.

- Когда мы вернемся, - повторила Анджела. - Наверное, ты хотел сказать "если"?

Монтано с трудом поднялся на ноги.

- - Дай-ка я обопрусь на твое плечо, мессер Дрейтон. Нет, я не лягу. Место капитана на палубе. Одному богу известно, куда нас несет ветер.

Они помогли Монтано взобраться на ют. Он внимательно вгляделся в берег, прикинул положение солнца и посмотрел на паруса.

- Если ты встанешь у руля, - сказал он Алану, - я буду давать тебе указания, как вести корабль. Только бы не испортилась погода, и с этим ветром мы спокойно дойдем до Рагузы. А там поднимем сигнал бедствия, и нам пришлют помощь.

- Вот и хорошо, - заметила Анджела, которая вернулась к ним, обойдя палубу. - Тут кто-то забавлялся с топором. Лодка изрублена чуть ли не в щепки, и на нее рассчитывать не приходится.

- Ты не поищешь нам какой-нибудь еды? - спросил Алан. - Я умираю с голоду, а от руля отойти не могу.

- Сейчас я накормлю вас обоих. - Она повернулась, собираясь уйти, но вдруг остановилась и понюхала воздух. - Вы чувствуете, пахнет горелым?

Запах гари был очень слаб, потому что ветер дул с кормы. Но тут вдруг они увидели, что над носом клубится дымок. Монтано испустил хриплый вопль:

- Сто тысяч чертей! Эти негодяи подожгли мой корабль!

О том, чтобы погасить пожар, нечего было и думать: для этого потребовалось бы не меньше двадцати человек. К счастью, горел только нос, и ветер не давал огню распространиться по палубе. Но, угрюмо заметил Монтано, в трюме-то стоит безветрие, и, пожрав все внизу, пламя вырвется на палубу прямо у них из-под ног.

Монтано поглядел на лодку и убедился, что Анджела сказала правду: плыть на ней было нельзя.

- А не построить ли нам плот? - предложила девушка. - Как Одиссей у Гомера.

Монтано ничего не ответил. Его не интересовали древние поэты. Сдвинув брови, он внимательно рассматривал гористый берег.

- Бухты-то там есть, - сказал он. - Лево руля, мессер Дрейтон! Хорошо! Пока так держать... Нам остается только идти к берегу и уповать на бога. Может быть, мы еще успеем выбросить корабль на песок, прежде чем он перестанет слушаться руля.

Нос "Дельфина" был теперь уже весь охвачен огнем. В солнечных лучах танцующие языки пламени казались бледными и прозрачными. Над ними клубился густой бурый дым. Слышался непрерывный треск, иногда заглушавшийся басистым ревом. В воздухе пахло горящей сосной - запах, который при других обстоятельствах мог бы показаться приятным.