Хольмганг

– С каждым днём тебе всё больше нравился этот смелый и открытый парень. С каждым днём тебе всё меньше и меньше хотелось его убивать. Ты продолжал вести нас в ловушку, но каждый вечер убеждал страшными историями, что нужно повернуть назад. Клянусь Тором, я за всю жизнь не слышал столько клеветы о вашем народе, сколько сказал за эти вечера ты! Но твои стрелы поражали не ту душу. Бедного Годфреда они ранили в самое сердце, а юный ярл, что командовал отрядом, лишь обрастал бронёй против любого страха. Бронёй, за которой пылала ненависть ко всем, кто умеет превращаться в волков!.. И вот тебе представился подходящий случай избавиться сразу от двоих охотников. Одна ночь, и на следующую ты мог бы убить мальчишку, не опасаясь того, что я проснусь, но ты поторопился. Ты боялся, что завтра полюбишь его ещё сильнее и тогда не сможешь причинить ему никакого вреда.

– Хватит!.. – Голос вервольфа громок, но утомлённый юноша продолжает тихо дышать. – Глупец, да я уже давно не собираюсь его убивать! Не убить, а подарить новую жизнь. По-твоему, глупый рус, почему я подкрадывался к нему в человечьем облике, когда убивать легче в волчьей шкуре? Да потому что волчьими лапами не ухватишь верёвку! Я хотел лишь связать вас обоих!

– Для чего?

– Тебя – чтобы не пришлось убивать невинного человека, его – чтобы без помех укусить.

Олафа-руса тяжело удивить, но судя по его тону, старому вервольфу это удалось:

– Зачем?!

– Неужели неясно? Он любит свой народ больше жизни. Это прирождённый правитель! Вожак, о котором можно только мечтать. Он тот, кто соберёт уцелевших вервольфов и спасёт наше племя. За кем моя стая пойдёт и в огонь и в воду, да хоть в сам Хельхейм, если будет такая нужда! Да, вначале он не будет мне благодарен за такой подарок, но когда поймет, что обратной дороги нет, смирится и станет во главе последних оборотней, которые говорят на северных языках!

– Это жестоко – не давать ему выбора, каким быть.

– Жестоко – это истреблять целый народ только потому, что он умеет то, что недоступно вам!

Наступает долгая пауза. Наконец вервольф сумрачно задаёт свой вопрос:

– А ты… ты почему не убил меня сразу?

– Потому что Годфред Боец был прав.

Вервольф закрывает глаза, и на нож Олафа стекает слеза.

– Я знал, знал, что ты один из нас, но не хочешь в этом признаваться.

– Нет, ты не понял, – разочаровывает его рус, – он прав в том, что я был в Восточной Словении и видел волкодлаков. И лично убедился, что злодеев среди них не больше, чем среди людей, а легенды о кровожадном зове Луны – грязная ложь. Ты мог бы давно убить нас всех магией, но ты не хочешь смерти невинных людей, и даже пастуха, который поднял на тебя копьё, а потом поднял тревогу, ты пощадил.

Олаф убрал нож – в нём больше не было нужды.

– Да, должны умирать только виновные. Викинги из-за нескольких негодяев, списавших собственные злодейства на зов Луны, истребляли всех вервольфов поголовно, а мы будем мстить лишь тем, кто подымал копьё!.. Моё настоящее имя в прошлом!

Сейчас меня зовут Скульдольф – Волк Долга, и мой долг.

– Постой, Скульдольф, вначале пару слов о долге.

Олаф садится на землю. Старый вервольф садится рядом.

– Ты ничему не научился у того, кого хотел забрать в вожаки. Счастье племени важнее личной мести, решил этот юнец и отправился в опасную погоню в одиночку, не взяв ни одного воина, дабы возможная атака была отбита скоро и без больших потерь. Ты же словно не представляешь, чем обернется твоё желание отомстить всем, кто принимал участие в охоте на вервольфов.

Старому оборотню не нужно много времени, чтобы найти ответ на так вовремя поставленный вопрос:

– Новой охотой.

– Наконец-то ты понял! Единственный шанс вервольфов – это затаиться. Жить среди нас так, чтобы даже потомок волхвов ни о чём не догадался. Стать тенью мира викингов, пока вы не найдёте в Митгарде свободное место для собственной страны. Пока не размножитесь настолько, что сможете этот уголок заселить!.. А Гогри Иноземца оставьте миру людей. Прошу тебя пока что добром, оставь его миру людей, Волк Долга.

* * *

Утро кусок за куском отвоёвывало лес у мрака, а Олаф-рус торопился согреть своему юному командиру завтрак. Он уже знал, как сумеет убедить Гогри Иноземца в том, что бонд обознался и его отца убили простые волки. Этой ночью их убили его меч и копьё бродячего скальда, который поторопился отправиться дальше, искать новые легенды и новых слушателей. Олаф умел убеждать людей, а то, что Годфред всё видел и много чего слышал, его не волновало – кто поверит сумасшедшему?

Он готовил вкусную оленину и временами бросал взгляды то на лицо мирно спящего юного ярла, то на ворочающегося в бессильной ненависти связанного Годфреда, то в чащу, которая окружила поляну. Временами ему казалось, что в этой чаще мелькает серебристое тело его нового знакомого, но каждый раз это была всего лишь тень.

Всего лишь тень – Волк Долга верно понял слова русского викинга.

Встреча с бездной

Посвящается Дугласу Джорджу