Хольмганг

– Мне интересно то, что интересно хозяину, – прошептал чернокожий.

Раньше эта преданность купца умиляла, а сейчас раздражала. Он вдруг понял, что будет тосковать по прямым как дороги Вечного города речам немолодого викинга. Речам, в которых никогда не было даже намёка на подобострастие. Как это у него водилось, раздражение Кривой Купец сорвал на Гаилае.

– Я же велел тебе рассказывать, негодяй! Почему ты ещё молчишь?! Или ты затосковал по акулам?!

Странствующий историк прокашлялся и сказал.

– Феодор, ты же мне не хозяин, а друг. Друзей, когда о чём-то просят, делают это более вежливо. Например, говорят одно слово.

– Быстро!!! – Феодор схватился за булаву.

– Ну, я имел в виду «пожалуйста», – учёный муж обречённо вздохнул, – но ты сегодня в плохом настроении, поэтому я тебя прощаю.

И он стал рассказывать.

Феодор любил рассказы учёного мужа больше, чем его записки. На пергамент легенды Гаилай заносил слово в слово такими, какими их услышал, а когда пересказывал, расцвечивал иногда сухой стиль повествования яркими сравнениями и красивыми эпитетами. Словно придумывал это сказание заново.

Да, у Гаилая было много недостатков, но рассказчиком он был хорошим. У него сменился даже голос, стал более мужественным и более старым. Кривому Купцу временами даже казалось, что это говорит не Гаилай, а где-то в углу сидит невидимый седой скальд и плетёт певучими словами ткань старинной легенды. Через минуту Феодор перенёсся душой из тёплой каюты на палубу варяжского драккара. Палубу заливал дождь, поэтому Феодору было немного холодно.

– …снова боги послали победу могучему конунгу Эрику Удачливому. Захватив богатую добычу и много пленных, конунг направил свой драккар домой. Погода стояла мрачная…

* * *

Погода стояла мрачная, но настоящий мрак царил в душе конунга. Буйное море терзало обшивку судна, мечи молний рубили тёмное небо, а само небо нещадно забрасывало борт копьями дождя. Но конунг не покидал палубу, потому что в сердце его бушевали страсти сильнее.

Его гребцы, пытаясь перекричать оглушающий гром и шум дождя, обсуждали недавний бой, благодарили богов за победу и восхищались мужеством командира. Они были рады. Несколько дней назад, воины снова убедились, что те, кто связал судьбу с конунгом Эриком Удачливым, не знают слова «поражение».

Десять лет конунг Эрик водит хирд в походы. Десять лет назад в хирде было сорок бойцов. И десять лет спустя те же сорок бойцов делят с конунгом добычу. Видно и вправду великий Один во время каждой схватки укрывает невидимой накидкой, хранящей от клинков и копий, войско своего любимца. Эрику Удачливому везёт и на ратном поле, и в игре в кости, и даже в любви. Самая красивая девушка земель соседнего ярла отвергла сотни более знатных воинов, чтобы разделить ложе супружеской любви с их командиром. За девять лет после свадьбы Астрид подарила ему трёх дочерей. Прекрасную Хельгу с волосами цвета весеннего солнца, как у матери. Милую Хари с волосами цвета летней ночи, как у отца. И добрую Мару с волосами цвета зимней долины, как у славного деда, конунга Тьярви Белого.

Эрик Удачливый с великой злобой слушал хвалебные речи хирдманов.

Конунг не радовался богатой добыче – Что толку от золота, если его некому завещать? Не радовался удачному бою – Что толку, когда боги хранят тело, чтобы ранить душу? Не радовался славе – Что толку в славном имени, если род твой угаснет вместе с тобой?

Эрик Удачливый имел всё, но не имел сына, и это его печалило.

Он молил богов о наследнике, хотя знал, что боги ничего не дают просто так. Что если Один дал тебе великую силу, то не блистать тебе великой мудростью, а у того, у кого самый зоркий глаз, рука не так тверда, как у остальных воинов. И если ты удачлив сверх меры в бою, то не жди везения на другом поприще.

Эрику боги северных морей, добрые и могучие асы, позволили побеждать и в жестокой схватке и в мирной жизни. Они послали ему верных сорок друзей, красавицу-жену и трёх прекрасных дочерей. Они послали ему больше многих и отняли самую малость. Но именно этой малости и не хватало конунгу для счастья. Конунг боялся, что когда-нибудь его мошна везенья иссякнет, и копьё врага верней влюблённой девы найдёт путь к его сердцу. Он бы променял посмертные пиры в Валгалле на страшные мучения в аду, только бы умереть, зная, что род его будет жить. Он поклялся со смирением принять будущую потерю – то, что отнимут у него боги за сына.

Сорок раз он произнёс эту клятву и на сороковой раз гром затих, тучи как по команде развеялись, и воины увидели остров, которого не было на карте.

Каждый викинг знает, что асы иногда поднимают из волн острова, чтобы через годы спрятать их обратно в пучину морских вод, и не удивляется этому. Не удивился и Эрик. Он приказал пристать к пустынному берегу и отправился с тремя воинами осмотреть землю.

На острове не росла трава, не шелестели деревья, не пели птицы. Он только что поднялся из воды.