Хольмганг

Можно было бы списать всё на состояние, которое учёные Вечного города называли словом «аффект». Кратковременное помешательство, охватывающее человека в минуты праведного гнева и толкающее его на страшные поступки. Но это не было помешательство, потому что ещё в порту, в спешке разыскивая дополнительные дружины, он знал, что дело кончится боем.

Разумеется, Кувларх не захотел отпустить на свободу всех пленниц. И тогда Феодор снёс ему голову бронзовой булавой. Правда, для этого пришлось пробиться сквозь сонм дружинников врага, каждый из которых не первый день держит в руках меч.

Наёмники-анты стоят дешевле викингов, но всё равно, семья Гамбы даже примерной службой в течение трёх поколений не окупит те деньги, что потратил на освобождение его жены странный хозяин. Феодор так и не смог понять своего разорительного поступка и не почувствовал удовлетворения даже когда толпа простолюдинов встретила его появление на ипподроме рукоплесканиями и криками «Отважный! Воистину Отважный!».

Из близких людей, только Гаилай оценил это событие поднятым вверх большим пальцем. С женой и детьми на такие темы Кривой Купец не разговаривал.

* * *

– Очень интересный вопрос! – сказал Гаилай и в азарте от предчувствия хорошего спора хлопнул кубком по столу.

При этом он совсем забыл, что в кубке у самых краёв плещется вино и божественная влага, взметнувшись морем брызг, аккуратно приземлилась на взбудораженное лицо учёного мужа.

Гамба, Волок-ант и предводитель матросов Антилай Могучий прыснули со смеху. Выходки учёного мужа давно стали в команде притчей во языцах. Вечно погружённый в себя странствующий историк даже и не подозревал, что его поведение настолько потешно. Забава себе и своим людям – в этом заключалась ещё одна выгода, которую извлекал хозяин судна, когда брал на борт Гаилая.

– Да, учёные древности не уставали думать над вопросом: Что же такое счастье? И можно ли счастье купить за деньги? Сколько мы знаем счастливых богачей?.. Вспомним: Каракалла, Лукулл, Сулла…. Разве принесло этим людям счастье их богатство и власть?.. Разумеется, нет. А если вспомнить философа Диогена, представителя весьма почитаемой мной школы киников, то, как не затронуть его разговор с Ксандром Великим, когда Ксандр, как вы знаете, спросил живущего в бочке и питающегося отбросами учёного: Что я могу сделать для тебя? И тот ответил: Не загораживай мне солнце! И в связи с этой историей…

Да, пожалуй, в устах какого-нибудь молодого бездельника, начитавшегося записок киников, этот вопрос звучал бы очень естественно. Но сегодня на философию потянуло немолодого варяга, в жизни не прочитавшего даже строчки.

Феодор по обыкновению отрешился от речей своего болтливого друга и сосредоточился на ответе на вопрос, который застал его врасплох. Поток гаилаевых рассуждений обернулся шумным потоком быстрой реки, и Кинтарийский Циклоп напряг хмельную голову, пытаясь вспомнить те доводы, которые уже приводил в спорах с теми, кто считал, что копить деньги – плохо, а тратить – благородно. Не считая разговоров с одним ныне покойным человеком, которого Феодор надеялся навсегда забыть, последний раз на эту тему, он спорил в отрочестве, когда из начальной школы перешёл в школу грамматиков.

Это учреждение, в отличие от школ при храмах, не было бесплатным, и мать, в своё время порицала мужа за то, что тот тратит такие деньги на образование сына. Отец же, всю жизнь остававшийся тайным монофизитом и явным прасином, мечтал, чтобы его религия и партия, имела в государственном аппарате Империи своего человека. Единственный ребёнок в будущем просто обязан был стать важным чиновником, поэтому старик, несмотря на сопротивление жены, не скупился на учителей.

Школу Феодор не любил, хотя наставники говорили, что у него определённо есть способности, особенно к языкам и математике. Но гораздо больше мальчика интересовали занятия с предводителем отцовского букеллария, Давидом Красивым, крепким горцем из южного Кауказуса в совершенстве владевшим ремеслом воина. Интересней было только слушать рассказы отца о далёких странах.

Феодор не закончил обучения и не стал чиновником. Отец умер, когда мальчику было пятнадцать лет, а мать предстала пред ликом Мессии ещё раньше, но к тому времени их сын уже не посещал грамматическую школу Галифата Кинтарийского.

У отца не было денег заплатить за обучение, потому что старая привычка к игре в кости со временем превратилась в настоящую болезнь, усилившуюся после смерти жены.

Давид Красивый покинул букелларий старого купца до того, как этот букелларий перестал существовать в природе, поэтому во взрослую жизнь Феодор вступил совершенно один. С жалким кораблём, тремя десятками худших матросов стольного града, обветшалым домом, дедовскими доспехами, бронзовой булавой, служившей ещё его прадеду и кучей отцовских долгов.