Холм псов

– Может, нужно позвонить, – сказал я, ища в рюкзаке мобилку, тяжелую «Нокию», которую не любил, считая ее ненужным поводком для себя. У Дарьи мобилки не было. Легко догадаться, какой способ раздобыть себе мобилку подсказывала ей мать.

И доныне помню, никогда не забуду, как Дарья сунула руку в карман штанов и вынула ключ, и отперла калитку, и мы вошли на совершенно пустой двор.

– Пойдем, – сказала она. – Кое-что тебе покажу.

– А где все? – спросил я.

– Приедут позже. Пойдем, кое-что тебе покажу, – повторила она.

Когда мы прошли на другую сторону домика, оказалось, что там есть спуск к озеру. Вода была мутной и зеленой, светилась, под солнцем выглядела как огромный кристалл. Вход в воду был почти закрыт камышом, в котором исчезали полуразвалившиеся мостки с вытертыми досками. Среди золотого и гнило-коричневого камыша торчал ржавый, привязанный здесь водный велосипед. Я подошел к мосткам. Чем ближе я подходил к берегу, тем вязче становилась земля. Если нажать на нее ботинком – тихонько чавкала. Под поверхностью воды что-то быстро двигалось – не то рыбина, не то маленькая змея.

– Ты тут когда-нибудь была? – спросил я.

– Много раз. Осторожно, там полно пиявок, – сказала она.

– Что теперь? – спросил я.

– Не знаю, что теперь, – улыбнулась она.

– Когда они будут? – спросил я, почувствовав вдруг такое невыносимое напряжение, что не сумел даже развернуться в ее сторону.

– Тоскуешь по Трупаку? Ты ведь сидел с ним сегодня за партой, – засмеялась она.

– Нет, не тоскую. Напротив.

Помню, что потом, в домике, мы лежали на диване в маленьком зале с деревянными панелями, где пахло деревом и пылью, пили пиво, взятое из моего рюкзака, и курили травку, взятую из ее рюкзака, глядя в огонь, который, к огромной моей гордости, удалось развести без особых катастроф и ожогов. Мы снова обнимались, а потом она взяла меня за руку, и мы пошли на второй

этаж в одну из комнат, в которой тоже был диван, и где еще сильнее, чем внизу, пахло деревом и пылью и все скрипело: помню, что когда я ставил ногу на пол, от скрипа резонировал весь дом.

– Они вообще приедут сегодня? – спросил я, но она не ответила, а взяла свой рюкзак и на минутку вышла из комнаты.

«Они наверняка приедут уже угашенные, – думал я посреди ночи. – На машине Квадрата». Квадрат ездил на украденном у отца «Фиате Пунто». Прав у него не было, но он всегда возил всех, и чем пьянее был, тем охотнее это делал.

Помню, как я сидел на диване, смотрел на стены дачи, помню, как за стеной что-то стукнуло, тихо, я подпрыгнул от страха и посмотрел в ту сторону, а когда оглянулся на дверь, Дарья уже стояла там, совершенно голая.

Помню это как сейчас. Она оперлась о косяк локтем, опустив вторую руку вдоль тела. Естественно, прежде всего была ее грудь, белая и тяжелая, а потом чуть выпуклый живот и маленькие складочки на бедрах, и камешек в пупке, над которым виднелось маленькое золотое колечко, выглядящее так, словно она вставила его себе сама, а еще это – небольшой кустик волос между ногами.

– И что? – спросила она, а я ответил.

– Боже.

– Что – «боже»? – улыбнулась она.

– А если они придут? – спросил я как последний идиот, поскольку на самом деле не знал, что я должен сказать.

– Они не приедут сегодня. Аська дала мне ключ, – ответила она и подошла ко мне, и села рядом. – Не думай. На меня впервые кто-то смотрит вот так, при свете.

– Спасибо, – сказал я.

– Не благодари, нельзя, – она положила ладонь мне на лицо.

– Ты уже когда-нибудь это делала?

– Делала, – сказала она и стала меня целовать, словно в знак того, что не хочет мне говорить ничего больше. А потом толкнула на спину и добавила: – Ну хватит.

Не было смысла ее останавливать. Она взяла мои руки и положила их сперва себе на грудь, потом на спину, а потом на попу. Ее волосы лезли мне в нос и глаза. Она пахла как обычно, сладким молоком с мылом, но теперь мне казалось, что так будет уже пахнуть все и всегда. Она была такой теплой, что некоторое время я думал, что обожгусь. Но мне это нравилось. «Ну и пусть обожгусь, – думал я. – Пусть делает, что захочет. Пусть проглотит меня, пережует и переварит, пусть убьет меня, если ей так хочется».

Она на миг приподнялась. Посмотрела на меня. Ее лицо показалось из-под волос, словно найденное сокровище.

– Ты надел резинку? – спросила, а потом встала и взяла из своего рюкзака пачку презервативов. Я понял, что она и правда делала это с кем-то, и этот кто-то сразу появился в моей голове, потом появился позади нее, быстро рос, через пару секунд уже был трехметровым, черным абрисом, который неподвижно стоял там, пока она подходила ко мне, безоружному, лежащему на диване с болезненно напряженным членом.

– Наденешь? Или мне это сделать? – спросила она и, прежде чем я ответил, быстро, с изяществом медсестры, что делает укол в задницу, сделала это. Трехметровая фигура испарилась.