Хоббит

Хоть ветер над землей летал,
В лесу и лист не трепетал,
Там ночь и день лежала тень,
И древний ужас молча ждал.
Но ветер с гор сильней задул,
Сливаясь в неумолчный гул,
И вздрогнул лес под плач небес,
И вихрь листвы с ветвей стряхнул.
Был ветер злобен и жесток,
Он дул с заката на восток,
Стонал в горах, свистел в ветвях,
Ревел, как бешеный поток.
И тучи рваной чередой
Неслись над стылою водой,
И рокот волн, унынья полн,
Грозил неясною бедой.
Примчался ветер к той Горе,
Где спал дракон в своей норе.
Там дым витал средь черных скал,
Свиваясь в кольца на заре.
А ветер продолжал полет
Над морем, над пучиной вод,
Там, где Луна плыла, бледна,
Скользя сквозь звездный небосвод.

Бильбо опять стал клевать носом. Внезапно Гандальв поднялся.

– Нам пора спать, – сказал он. – Нам, но не Беорну, я полагаю. Здесь, в зале, мы в безопасности. Но помните, что Беорн сказал на прощанье: не выходите из дому, пока не взойдет солнце, а то недолго попасть в беду.

Бильбо увидел, что им уже постелили у стены за столбами на деревянном помосте. Для хоббита приготовили небольшой набитый соломой тюфяк и несколько шерстяных одеял. Бильбо с удовольствием закутался в них, даром что было лето. Огонь в очаге еле-еле мерцал. Бильбо уснул.

Но среди ночи хоббит проснулся. В очаге едва тлели угли. Гномы и Гандальв, судя по их дыханию, крепко спали. На полу лежало белое пятно света, падавшего через дымоход от поднявшейся над крышей луны.

Снаружи доносилось ворчание и какой-то шум, словно большой зверь возился у двери. Бильбо задумался, кто это может быть, не Беорн ли там в медвежьем облике, и не войдет ли он в зал, чтобы убить их. Хоббит с головой закутался в одеяло и в конце концов опять заснул, несмотря на свои страхи.

Бильбо проснулся поздним утром. Кто-то из гномов споткнулся об него в полумраке, со стуком шлепнулся с помоста на пол и теперь сердито бурчал. Бильбо открыл глаза и обнаружил, что это Бофур.

– Поднимайся, лентяй, – проворчал гном, – а то завтрака не достанется.

Хоббит сразу вскочил.

– Завтрак! – закричал он. – Где?

– Большей частью у нас внутри, – отвечали другие гномы, слонявшиеся по залу. – А то, что осталось – на веранде. Мы нашли там накрытый стол, когда отправились утром поискать Беорна. Но завтракать он не явился, и его до сих пор нигде нет.

– А где Гандальв? – спросил Бильбо, выскакивая на веранду, чтобы поскорей чем-нибудь подкрепиться.

– Где-то бродит! Наверное, как всегда, любопытствует, – отвечали ему.

Мага не было до самого вечера. Лишь на закате он вошел в зал, где ужинали хоббит и гномы. На стол опять подавали удивительные звери, которые прислуживали гостям целый день. О Беорне со вчерашнего вечера не было ни слуху ни духу, и гномы недоумевали.

– Где наш хозяин? И где вы сами-то пропадали весь день? – хором закричали они.

– Отвечу, но только по порядку, и после ужина! – сказал маг. – У меня с утра ни крошки во рту не было.

Наконец, Гандальв отодвинул тарелку и кружку – он съел две огромные лепешки, щедро намазанных маслом, с медом и топлеными сливками и выпил медового вина не меньше двух пинт – и достал трубку.

– Сначала отвечу на второй вопрос, – произнес он. – О небо! Какой великолепный зал, чтобы пускать колечки!

Долгое время от него больше ничего не могли добиться: маг был занят тем, что пускал колечки, менял их форму и цвет, посылал кружиться вокруг столбов, а под конец заставил носиться друг за другом и выгнал из зала через щель в потолке. Снаружи это, наверное, выглядело очень странно: из дымохода одно за другим поднимаются кольца цветного дыма, зеленые, синие, красные, серебристо-серые, желтые, белые; большие, маленькие; потом те, что поменьше, проскакивают сквозь те, что побольше, или соединяются в восьмерки, – а затем все уплывают куда-то, как стая разноцветных птиц, и исчезают вдали.