Хмельницкий. Дума о гетмане Богдане

В этих условиях создание ещё одного государства, строящего свою идентичность на той же исторической и этноконфессиональной основе, становилось ненужным и необоснованным. Оно могло существовать, но как составная часть чего-то большего: или России, или Речи Посполитой, в которой пребывала бы на тех или иных условиях. Даже договоры, заключаемые казаками с Речью Посполитой по ходу войны (Зборовский, от 18 августа 1649 г.), не говоря уже о Белоцерковском, от 18 сентября 1651 г.), носили автономистский характер. Их форма и содержание говорили о том, что обе стороны действуют в рамках одного государства и одного политического пространства, и выглядели они как пожалование короля своим подданным[87].

Восстание Богдана Хмельницкого (1648–1654 гг.)

Поначалу казачеству сопутствовал успех. Им удалось добиться достижения многих требований — своих и западнорусского общества в целом. И даже превратить свою сословную автономию в территориальную, получив под контроль значительную часть русских земель Польши. Правда, о независимости речь не шла — только об автономии, и не всех земель, а лишь их части (в границах либо трёх воеводств — Киевского, Браславского и Черниговского, либо только Киевского).

Но такое половинчатое положение уже не удовлетворило самые разные группы населения Малой Руси. А польская сторона (король, Католическая и Униатская церкви, магнаты и шляхта, в том числе православная, но связавшая свою судьбу с Польшей) не собиралась признавать ни каких бы то ни было русских автономий, ни претензий казачества на привилегированный статус. И если делала шаги ему навстречу, то только под давлением обстоятельств, считая их делом временным, пока не удастся победить восставших. Речь Посполитая была сильнее в военном и экономическом отношении, и рано или поздно она бы победила.

Переяславская рада не стала случайностью, а была подготовлена объективными обстоятельствами. Во-первых, ходом войны между восставшими и Речью Посполитой, и внешнеполитическим контекстом этой войны. Во-вторых, состоянием Гетманства, разворачивающимися социальными и политическими процессами и противоречиями, в том числе внутри казачества и его старшины. В-третьих, идейным контекстом, в котором жило малороссийское общество, политическим сознанием казачества и его старшины. И в том числе осознанием восставшими факта отсутствия у них «законных» прав на положение правящей группы, пониманием того, что Гетманство носит самопровозглашённый и от того «незаконный» характер, и стремлением узаконить и собственный статус, и Гетманство. Всё это и обусловило поведение казачества и руководства Войска Запорожского, поиск ими того государства, в рамках которого они могли бы удовлетворить свои социально-корпоративные интересы и воплотить этнорелигиозные требования общества.

Можно было либо попытаться добиться желаемого от Польши, однако в возможности этого у многих по ходу войны возникали сомнения. Либо перейти под руку и защиту другого государя. Таковых по соседству было двое: русский царь и турецкий султан. Государей-то было двое, но реальным вариантом был только один — Москва.

Правительство Хмельницкого одновременно вело переговоры и с Османской империей, и с Россией, и с Польшей (о восстановлении условий выгодного казакам Зборовского договора пыталось договориться посольство А. Ждановича). Поляки взяли курс на силовое подавление «автономистов»: сокращение реестра до шести тысяч и возврат тех, кто хотел стать казаком или уже стал им, но не попал в него, под власть панов, размещение в Малой Руси польских войск, сокращение области казачьего проживания до тех местностей, где они жили на момент восстания. Политические результаты казачьих побед над польскими войсками девальвировались позицией «союзников» Хмельницкого — татар, не желавших окончательного поражения Польши и отделения от неё Малой Руси.

Надежд на их помощь уже не оставалось. А ведь Крым был вассалом Османской империи, на протекторат которой над Войском Запорожским (и Малой Русью) надеялись некоторые группы в казачьей старшине. Гетманское руководство вело переговоры с султаном Мехмедом IV о предоставлении протектората (в 1653 г.) на условии оказания Стамбулом военной помощи. Султан был не против, даже авансом прислав гетману грамоту о принятии Войска Запорожского под свой протекторат и атрибуты власти.

Прими её казаки, и перед Малой Русью со временем встала бы перспектива повторить судьбу Молдавии и Валахии, а возможно, и более тяжёлую — Сербии, Греции и Болгарии. Через некоторое время турки в Малой Руси появятся, принеся опустошение Правобережью и захватив на двадцать семь лет Подолье, где церкви начали превращать в мечети, а народ обращать в мусульманство. Тем более, этот курс противоречил всему образу жизни и мысли казачества, выросшего на войне с Крымом и Турцией, и православному народу Малой Руси вообще. Неслучайно, что последовательную антитурецкую (как и антипольскую) позицию занимало как раз рядовое казачество и вчерашние показаченные[88].