Хьюстон, у нас проблема

В среду утром позвонила какая-то старушка и говорит, что очень просит, что они с сестрой одни, что телефон мой ей дал некто, и тут же называет фамилию, которая мне ничего не говорит, и ссылается на этого незнакомого мне человека, который поручился за меня и так меня расхваливал, а у них не хватает смелости, но они готовы заплатить, сколько я скажу, и не могу ли я… потому что у них старый телевизор, но он для них окно в мир, и не буду ли я так любезен, потому что они уже звонили туда-сюда и уже в курсе, что не представляют интереса в качестве клиентов для фирм, которые им уже все поотказывали, а я ведь, говорят, специализируюсь именно на старых аппаратах…

Вот ни хрена не помню фамилию, но я и правда люблю иногда покопаться в каком-нибудь мастодонте, за которого уже никто не хочет браться.

Отец первый раз показал мне «Эдельвейс», о котором уже даже в его время никто не знал и не помнил, с особой гордостью. Мне было лет десять, а он мне рассказал, что это ламповый радиоприемник – лампы у него там, где сейчас диоды, показал, как снять крышку, объяснил, почему в этом приемнике Бетховен звучит особенным образом: это заслуга деревянной крышки, которая отлично резонирует, и я все это прекрасно запомнил. А в то же время он отлично справлялся с компьютером, названия которого я не помню, как будто с ним вместе родился. То есть он наглядно мне доказал, что нельзя понять современности, не поняв истории.

* * *

Я проехал по новым Иерусалимским Аллеям, свернул вправо и понял, что GPS ведет меня в знакомые мне места. И прежде чем я сообразил, что где-то здесь я чинил этот чертов кабель во владениях Актрисы и ее мужа, среди цветов и неумелых операторов, меня стал догонять красный джип, сигналящий мне изо всех сил. Я остановился – и он тоже резко затормозил, взвизгнув шинами, его даже слегка занесло вбок.

Из машины выскочил мужик – я его узнал, это был муж Актрисы – и начал мне что-то очень взволнованно кричать и махать руками.

Убежать я не мог – некуда было. Да и потом, я решил, что все-таки настало время разобраться в этой неприятной истории. Не буду же я прятаться от них все время, как ребенок, или, как страус, совать голову в песок.

Я открыл окно и стал ждать – как с полицией. И когда мужик, как его там, не помню, был уже достаточно близко, решительно заговорил, пытаясь предупредить все его возможные претензии:

– Уважаемый пан, я выполнил свою работу как положено, и вы об этом знаете. Повреждение кабеля, о котором я слышал, меня не касается, а коллега, который меня попросил его заменить, теперь имеет ко мне претензии. Может быть, кто-то из зависти его вам перерубил, может быть, дебил-садовник снова что-то не то выкопал, но мы с вами оба знаем, что моя работа была сделана безупречно. А все остальное – это я уже ни при чем.

Он хотел что-то сказать, но я не дал ему этой возможности.

– Я считаю, что такое ваше поведение недопустимо. Я ни в чем не виноват, а вы преследуете меня, как будто я вам бог знает что сделал.

– Но подождите… – начал было он, став красным, словно помидор.

– Мне неудобно об этом говорить, но все ваши претензии вы должны адресовать кому-нибудь другому. – Я нажал на газ и проехал мимо него, в зеркале заднего вида заметив, как он опять истерически замахал руками и вскочил в свой красный джип.

Идиот.

У меня было всего метров двести преимущество, а он старательно его сокращал, но я тоже поднажал. Я же ему все сказал, что мог, – вот ведь тупица!

GPS сухо проинформировал меня, что через двести метров мне нужно свернуть направо, потом налево и еще через триста метров я достигну цели путешествия.

На тротуаре толпилась детвора, на дорогу вышел мужик в желтом костюме с длинной палкой в руках, которой он собирался перегородить дорогу, чтобы дети могли перейти на другую сторону, поэтому я еще прибавил скорость и проскочил эту помеху. В зеркало заднего вида я видел, как дети широким потоком выливаются на дорогу, а в отдалении уже замаячил красный джип, который вынужден был остановиться и их пропускать.

Я был спасен.

На всякий случай я припарковался в нескольких десятках метров от дома клиентов, схватил сумку и быстро побежал в направлении дома номер шестнадцать.

Ну не будет же он ходить по домам и искать меня, не дай бог!

Я пошел по старой неровной асфальтовой дорожке, через которую кое-где пробивалась трава. По бокам дорожки росли цветы – желтые, красные, розовые, и кусты сирени несмело тянули свои ветки к прохожим. На крыльце старого частного дома ждала старушка в черном платке.

Кадр как из «Земли обетованной» Вайды.

Воздух замер, обещая знойный безветренный день.

– Приветствую вас, – сказала старушка. Топора у нее в руке не было. – Прошу за мной, сюда, пожалуйста.

Она проводила меня в дом. За столом, на котором были разложены карты и стояли чашки, сидела другая старушка, точная копия первой, единственное различие между ними заключалось в том, что у второй на платочке были какие-то цветные узоры.

– Это моя сестра. Валентина, этот тот пан, который вернет жизнь твоему телевизору.