Хищный инстинкт

Я досадливо махнула рукой и черный прут соскользнул с пояса волка, заставляя приземлиться с хлопком на садовую дорожку. Корнуэлл с некоторым недоумением изучил расцарапанные ладони и поднял на меня взгляд. Да, герой, вспомни, твой волк, с непробиваемой для других шкурой, не может защититься от меня.

-      Поздно, Люшер, - устало сказала я. - Все много раз обсуждалось, смысла нет повторяться. Я дала согласие другому. Или ты из-за ребенка так переживаешь?

-      Мне дорог малыш, - Люшер сделал шаг навстречу и вдруг опустился на одно колено и заговорил низко и неожиданно хрипловато, - но я его не знаю. А вот без тебя жить не могу. Подыхаю я без тебя, Филиппа Равенна Риверстар. Ты мне видишься в отражениях, снишься по ночам, я волнуюсь, как ты живешь, счастлива ли... Я идиот, который не всегда мог тебя понять, но позволь мне попробовать, дай шанс.

Гордец ухитрялся стоять на одном колене и жадно рассматривать мое лицо. Кардинально он никогда не изменится. Как и я. Но если есть хотя бы маленький шанс, что мы начнем слышать друг друга...

-      У меня есть привычки, принципы. Я уважаю требования света и семьи, - неуверенно начала я.

-      Это как-то скажется на моих делах? - О. Вот и выявление "неприкасаемых" границ для каждого.

- Не скажется, если ты не менее половины от месяца будешь проводить дома.

-      Дома, - он покатал слово на языке и улыбнулся, неуловимо приблизившись.

-      Стоп, - я предостерегающе вытянула руку, - Я еще не приняла решение.

-      Но у меня будет шанс? Ты меня любишь?

Я с сомнением посмотрела на волка. На чисто выбритую ради торжественного случая торчащую вперед челюсть. Плотно сжатые губы, которые могут быть мягчайшими и полными нежности. На широкие плечи, которые я царапала на пике удовольствия и за которые хваталась в поиске защиты.

На секунду его глаза сверкнули расплавленным золотом.

-      Ты моя пара. Я люблю тебя больше жизни, - прорычал волк. - А ты меня любишь?

Вот же упрямец. Ждет ответа. Говорить было тяжело, я не знаю, правильно ли поступаю, не хочу еще раз такой же боли в сердце. Только он может меня разрушить.

-      Люблю и боюсь, - тихо сказала я. - Ты делал меня несчастной, Джастин Корнуэлл Люшер.

Он зарычал, глухо и тоскливо. Вытер ладонью лицо. И на меня снова смотрели в упор ярко желтые глаза волка.

-      Значит все? - сказал он. - Как бы я не старался, Эфа, я не стану человеком, недосмотрю что-нибудь и снова тебя обижу. Я ехал и давал себе слово, что буду прислушиваться, что стану настоящим мужем и отцом, но... я не хочу делать тебя несчастной.

И он встал.

-      Ты хотел сделать мне предложение? - дрогнувшим голосом спросила я.

- Да.

И вновь спокойное, чуть ироничное выражение лица, лишь подрагивают пальцы, поправляющие платок. Изящный прощальный поклон. Люшер умеет держать удар. Любой. И сейчас показывает это.

Он уходил без оправданий, без обвинений. Сохраняя уважение к себе и ко мне.

-      Подожди.

Шаг. Маленький шаг навстречу сильному мужчине.

-      Ты единственный мог причинить мне сильную душевную боль, Корнуэлл. И единственный, который делал меня по-настоящему счастливой. Если ты... готов попробовать, то готова и я. Не уходи.

У всех нас есть единственные. Рядом с ними наши эмоции бушуют и душа рвется на части. И очень много зависит только от нас - тонкости, взаимопонимания, маленькие шаги навстречу. Я поняла, что в любви нет правильных решений и готовых ответов. Кто-то другой выберет побег от чрезмерных эмоций и обретет тихое семейное счастье с другом детства, а я... я хотела, жаждала, скучала по огню и готова была рискнуть.

-      Филиппа. Равенна. Риверстар, - примарх медленно второй раз за вечер опускался на колено, слова ему давались с трудом, кажется, он не верил в происходящее. - Я приложу все силы, чтобы сделать наш союз счастливым, если вы дадите согласие выйти за меня замуж.

-      Официально? - на всякий случай осведомилась я.

Можно несколько раз, - твердо ответил Корнуэлл, - для гарантии.

-      И будем все обсуждать и договариваться?

-      Всеми возможными способами.

-      И если объявим обручение, до свадьбы ты за мной ухаживаешь как подобает жениху.

-      Без стихов, - на всякий случай осторожно откомментировал Люшер.

Эх, жалко-то как. Ну ничего. Я чуть попозже расскажу ему про серенады. А вдруг согласиться...

-      Эфа, ты на меня как-то оценивающе смотришь. Обычно считается, что девушки принимают решения в эмоциях.

- Я - Риверстар, - мягко отметила я, - мы прагматичны. Поэтому - да.

Наклонилась и сама его поцеловала. Для закрепления соглашения. Ну и потому что уже сил не было терпеть.

Эпилог Первый. Некоторых родителей трудно восхитить. Но все равно возможно.

-      Я посвящаю это стихотворение самой прекрасной, скромной и воспитанной девушке, которую знаю. Гордость родителей и друзей, наша великолепная Липочка... простите, Филиппа Равенна...