– Есть определенные вероятности, разве вы не читали. Это как распад частицы у Шредингера, вы знакомы с его котом?
– Мне кажется или я начинаю бредить? Каким еще котом Боб? – Сэм посмотрел в разные стороны.
– Ах, да простите, вы, наверное, не знакомы с этой теорией. Суть в том, что изменения могут как попасть в игру, так и не попасть с одинаковой вероятностью. Мы знаем, что если прострелить человеку ногу он испытывает боль в обоих мирах. Если мы вскроем рану в настоящем, мы обязательно найдем пулю, но в игре ее может и не быть. Скорее всего, так и будет.
Сэм призадумался и уже не спешил с вариантами.
– Я долго обдумывал, но толком ничего не достиг. Мы можем воздействовать на вас через ожоги, но это долговременная память, вспомните ли вы про сегодняшний день. Думаю если вы не против, можно сделать ожог на ноге, скажем чуть выше колена, если у вас там ожога не было, вы поймете что он сделан намеренно для нашей цели. Что скажите? – Робко спросил Боб.
– А разве я могу, что-либо говорить по этому поводу. Нет, друг мой, считайте, что я ваш раб. Какое мне дело как надо мной станут измываться, если ничего не станет.
– Вы, в самом деле, готовы умереть? – недоверчиво спросил Боб, – может быть вы хотели бы что-то сделать, прежде чем…
– Хотел. Я хотел выстрелить из самодельного пистолета, который я выточил сам. Но потом я понял, что смысла в этом нет, я ведь делал его только ради красоты и мне не важно, выстрелит он или нет, он просто должен нравиться мне. Мне нравится этот пистолет.
– Пусть даже он не стреляет? – снова спросил Боб.
– Да, пусть даже не стреляет, – утвердил Сэм.
Какое-то время оба не говорили, стояла мертвая тишина, будто в кафе вовсе никого не было.
– ты что-нибудь говорил сейчас? – спросил внезапно Сэм.
– Ничего, – тихо ответил Боб.
– Знаешь, немного странно, я стал лучше слышать, может от того что давно не выходил в смену. Помниться, как приду с работы, в ушах гудит жутко и не слышишь почти.
– Вы уж меня простите, – перебил Боб, – я тут придумал, что мы могли бы сыграть на этом. Если у вас будет поврежден слух, вы сможете вспомнить большее.
– На что я иду? Мне кажется это полнейшей глупостью, но почему-то я тебе верю Боб.
– В письмах не говорится, что нужно вас калечить, я просто ищу варианты. Нужно вспомнить, что вы должны сделать, когда окажитесь там, – отчего-то озираясь, проговорил Боб.
– А что я должен там сделать? – приглушенно спросил Сэм.
Боб без слов протянул еще одно письмо, Сэм тут же раскрыл и прочел:
« В игре есть люди, но есть и те, кто являются частью игры, они таят в себе шифровальный код, поместив который в матрицу можно будет перезаписать ваше время. Проще говоря, вас больше не смогут загрузить в игру. Для того чтобы шифр попал в матрицу, то есть чтобы определенный человек попал в определенную комнату, нужно пройти в лимб. Лимб – это открытый код, который будет доступен только в случае прорыва за пределы игрального города. Создать такой прорыв может только химера, самое могущественное существо в игре. Чтобы это случилось, нужно следовать инструкции, они таковы: 1) нужно выждать время до прихода химеры, это три дня. Чтобы игра не закончилась раньше, нужно сохранять хотя бы одного человека среди оппозиции. К примеру, если из выживших 99 черви и 1 треф игра идет, если остались только черви, игра окончена и вас снова загружают. 2) как только выйдет химера она начнет крушить все вокруг, вас нужно оттеснить или увлечь ее к границе города, однако нельзя ее убивать. Нужно чтобы она разбила стену границы, тогда вы выйдите в лимб. 3) самое главное набрать соратников которые будут на ваш взгляд лучше подходить на роль кодового человека. 4) вам нужно сделать так, чтобы выбранный вами человек посетил комнату».
Дочитав, Сэм поглядел на карман, в котором лежал его смит и вэсон. Может он уже успел пожалеть, что не успел выстрелить.
– Ну, командуй, великий архитектор, как мы построим мой сон.
Они оба давно уже допили кофе и пошли на ту самую квартиру где был только один коридор для раненого человека и ничего больше. Теперь в этой квартире оказалось две комнаты и кухня, а так же все остальное. Боб сразу повел гостя на кухню.
– Можно немного обезболиться, для начала, – он достал бутылку виски, явно дешевого и сразу же налил полстакана Сэму.
– Ты со мной не выпьешь? – покосился Сэм.
– Мне только четырнадцать.
– Я не стану тебя осуждать, в конце концов, всем умирать, не одному только мне.
– Нет, просто хочу, чтобы голова оставалась ясной, – зрело ответил Боб.
– Как знаешь, наверное, тебе тоже будет не очень приятно пытать меня, – Сэм опрокинул кружку, не дожидаясь ответа.
– Честно сказать мне страшно Сэм.
– В твоем возрасте я уже зарубил с десяток гусей и множество кур. Да, это не самое приятное занятие, но бывает и пострашнее.
Боб стоял и думал, как обычно проходят такие минуты, которые ждешь очень долго, и они кажутся неизбежными, но что-то случается и они проходят мимо почти незамеченными. «Неужели мне и правда нужно резать человека только потому что он отчаялся? Ведь он бы не дался иначе, будь те письмена хоть священны».