Хиллингар

– Настолько редкое и необычное, что я его ненавижу.

– Так поменяй, – пожала плечами Аня.

Я не удержался от смеха.

– Так просто? А как же утешать меня и говорить, что оно прекрасно?

Аня улыбнулась.

– Ты не слишком спешил с утешениями насчет моего текста.

Все верно. Эта девушка определенно начинала мне нравиться. Хотя абсолютно не в интимном смысле, а скорее в каком-то профессиональном. Я подумал о том, что это видимо потому, что я сперва увидел ее текст, а не, например, грудь. Я с трудом подавил смех.

– Что с тобой?

– Имя. Оно действительно странное.

– Только заметил? – Аня тоже взглянула в окно, за которым мелькали тени. – Сколько тебе, лет двадцать пять?

– Двадцать.

– Значит мне положено видеть тебя в слюнявчике и пинетках. Я на год старше.

Я усмехнулся.

– Я не собираюсь на тебе жениться – ты только имя мое узнала. И, тем более – ты уже замужем.

Аня покусала губу и прикрыла кольцо другой рукой. Мы некоторое время смотрели в окно, и на этот раз мне почему-то совсем не было неловко. Аня оскорбленной не выглядела, скорее задумчивой.

– Там действительно что-то происходит.

Кофе закончился. Темы тоже. Пришло время неловко раскланяться и вернуться в номер.

– Я был поздним ребенком, – сказал я. – Очень поздним. И единственным. Ну и, разумеется, долгожданным. Ничего лучше, чем выбрать для меня это имя, родители не придумали.

– А как же продумать наперед лучший частный садик и лицей, элитный вуз и престижную работу? – без намека на иронию спросила Аня.

– Ты как будто живешь моей жизнью.

Она внимательно смотрела на меня.

– Ну, хвастайся. Кто ты? Юрист, дипломат, финансовый аналитик, инженер-технолог?

– Никто, – я залпом допил холодный кофе. – Школьный аттестат и полтора года скитаний по городкам вроде этого. Хотя нет, в таком я впервые.

Аня продолжала внимательно разглядывать меня сквозь очки и уже с куда большим интересом. Я заметил, что стекла ее очков никак не искажают контуры по краям – наверняка простые, для красоты.

– Так ты странник. Я бы сказала, что путешественник, но путешественник – тот, кто сорит родительскими деньгами, держит дорогую плоскую «мыльницу» на шнурке и начинает каждый разговор с фразы – вот прошлой осенью на Манхеттене… Но твоя куртка явно не из гипермаркета «Все для туриста», да и телефон вряд ли доживет до лета.

– Это имеет значение?

– Никакого. Просто упражняюсь в логике – развиваю детективный навык. Так на что ты путешествуешь? Точнее – странствуешь.

Я развел руками. Все правду говорить не следовало, но часть менее постыдной звучала неплохо.

– Веду трэвел-блог. Ищу бесплатный wi-fi, чтобы не платить за интернет, на вокзалах в кофейнях, из которых редко выгоняют. Если писать убедительно и интересно, то донатов и денег с рекламы хватает чтобы изредка менять города и покупать себе новые джинсы, – последнее прозвучало не слишком убедительно, но Аня заинтересовалась первой частью короткой истории.

– Значит, интуиция у меня есть. Не зря я решилась попросить тебя взглянуть на текст. Догадывалась, что ты в этом профи.

– А ты?

– Я – бездарность, – она слегка подалась вперед заинтересованно, уместив подбородок на переплетенных перед собой пальцах. – Расскажи еще про себя.

– Тебе правда интересно? Я фанат восьмидесятых. Особенно музыки.

– И этому, конечно, есть причина?

– Нет, – я отогнал пульсирующий в голове неоновый свет. – Вообще никакой.

– Может и мне стоит послушать?

Я погрозил Ане пальцем.

– Предупреждаю. Ты открываешь ящик Пандоры.

Она засмеялась.

Возня снаружи теперь отдавалась громкими звуками. Из-за плотно прикрытых дверей и толщины окон доносились голоса, переходящие на крик. Я заметил, что по пирсу бегут люди. Они тащили что-то тяжелое и двигались осторожно, подогнув колени. Еще двое торопливо следовали за ними, запахнув теплые куртки.

– Может им помочь? – спросила Аня.

Я не успел ответить. Распахнулась дверь и в нее мгновенно ворвалась промозглая сырость и ветер. В проем ввалились две мокрые от снега спины.

– Стол! Давайте на стол! – хрипло командовал кто-то за ними. Администратор вынырнул из-за стойки, хотя я был уверен, что он крепко спит, и откинул от стола деревянные стулья. Они с грохотом полетели на пол.

– Сюда!

Что-то темное, мокрое, завернутое в шубу опустили на стол. Распрямившись наконец, трое носильщиков принялись стряхивать с себя остатки мокрого снега.

– Да закройте же дверь наконец!

Возможно, что последнее даже я крикнул. Или громко подумал. Но дверь закрыли. В помещении оказались еще пятеро, кроме нас с Аней и администратора. Одного я уже знал – капитан баркаса, только на этот раз в пальто поверх свитера. Он сердито вытирал крупные талые капли с усов и короткой бороды и попросил воды с лимоном погорячее, на что администратор отозвался грохотом чайника.

– Тащите одеяло и запасную одежду, если есть, – скомандовал он. – Переохлаждение – штука неприятная. У меня тоже будет, если чертов чайник не начнет закипать.