Хиллингар

Я все же обернулся. Тощий старик с жиденькой бородкой смотрел, как и я в окно на его шее дрожал острый кадык в такт глоткам холодного пива из запотевшей бутылки. Я поежился, перевел взгляд низкий потолок забегаловки, которая служила тут и столовой, и кофейней и баром. Под потолком горел желтый фонарь в железной решетке. От него деревянные полы и стены светились теплым желтым янтарем, а за окнами дрожала ледяная серо-синяя мгла. Почти никого за пустыми столами, кроме меня, старика с глупым в такую погоду пивом и троих за дальним столиком в меховых куртках. Я не видел их лиц. Они сидели тихо, надвинув капюшоны на глаза и пялились в тусклый экран ноутбука. Его свет отражался в стеклах очков того, что сидел посередине и также как и я грел пальцы о стакан с кофе.

Дверь распахнулась, нарушив теплый уют. Вслед за человеком в толстом свитере и в фуражке влетел ветер, холод и сырость. На его плечах и голове лежал мокрый снег.

– Три места на баркасе. К причалу живо, отбываем через пятнадцать минут.

Трое! Надо было подсуетиться раньше. Я с легкой завистью и неприязнью взглянул на троицу у входа, захлопнувшую ноутбук и поднявшуюся с места. Их бодрое шуршание рукавами дутых курток означало одно – я застрял тут до утра, а то и до следующего вечера. Капитан прошел мимо меня, оставляя на полу мокрые следы. Он налил себе чай из пузатого чайника и долго возился с пакетом сахара, пытаясь его открыть толстыми замерзшими пальцами.

– Почему только три? – не слишком громко, но вызывающе спросил я. Чего терять? Самое страшное – буду спать прямо тут, положив сумку под голову. Гостиниц здесь нет. Ничего нет, кроме серой крупной гальки, причала и свинцовых волн. Капитан даже не взглянул на меня. Он наконец открыл сахар, рассыпав половину на стол.

– Может еще один поместится? – без особой надежды добавил я.

– У меня грузом все заставлено. Через залив ходу полчаса, а терпеть в рубке больше троих не буду, – он хлебнул кипятку, поморщился и вытер усы ладонью. – Не влезешь ты туда, парень. Ты на баркасе хоть раз бывал?

– На грузе посижу, – уверенно сказал я.

Капитан усмехнулся, кинул в рот дешевый леденец и показал три пальца.

Черт! Я застегнул молнию на куртке и в твердой решимости не сдаваться направился к двери. Задел болтающейся на плече сумкой кого-то из троицы, но они не заметили. Я готов был вцепиться в горло любому, кто меня окликнет, но дверь со скрипом закрылась. Ветер облепил мокрым снегом мое лицо. Я едва различал темную полосу пирса перед собой, но торопливым шагом шел вперед, рискуя сорваться в воду со скользких досок.

Впереди маячил борт баркаса, а за ним лениво покачивалось ледяное море. Оставалось ждать, поглядывая на перекинутые к пирсу железные сходни, ощущая, как медленно улетучивается накопленное за часы ожидания тепло и промокает куртка. Все не так уж важно, если меня не оставят тут на пирсе. Всего полчаса хода, а там за проливом есть гостиница и даже не одна – я уточнял по картам, а значит будет теплая вода и крепкий сон. Глянцевый рекламный буклет показывал уютные номера, но мне достаточно сейчас было и обычной кровати. В краю, где самое редкое природное явление – обыденность, пока только это казалось настоящим чудом. Я закинул сумку за спину, нацепил лямки на плечи и бьющий по лопаткам ветер стал не таким ощутимым.

Капитан шел по пирсу, а за ним семенила троица. Я влез на борт, скинул сумку пол ноги и принялся ждать громких возражений, но капитан прошел мимо. Он взялся за трос и принялся отматывать его от покрытого снегом столба. Троица встала в паре шагов от меня. Они о чем-то разговаривали, затем обнялись. Прикрывая лицо рукой, невысокий человек в капюшоне поднялся на борт, остальные неспешно двинулись обратно с желтым окнам, из которых лился на пирс теплый свет.

– Тебе билет выдать или что? – буркнул капитан.

Баркас заурчал мотором и медленно двинулся в воды пролива. Я не спешил заходить в рубку, чувствуя себя паршиво и неловко. Присев на край коробки, накрытой плотным грязным брезентом, я смотрел как удаляется берег и скрываются в снежной дымке желтые окна. На темно-синем, почти черном небе виднелись очертания высоких дюн, за которыми лежала почти бесконечная равнина. Действительно край мира. Сказал бы мне кто-то полгода назад, что я окажусь здесь, когда сквозь окна смоленской кофейни я смотрел на залитую солнцем кладку крепостной стены, я сказал бы что моя тяга к северу заканчивается стрелкой Васильевского острова. Но север на то и север – его всегда мало. Не помню на каком сайте я прочитал про это место – городок среди льдов, где постоянно виден мираж хиллингар – невозможная и в тоже время притягательная для каждого путешественника точка на карте.