Хэппи энд

— А я за сколько купил?

— За двадцать.

Гэллегер взвыл, как подстреленный волк.

— Двадцать?! И ты мне позволил?

— Я пытался тебя переубедить, — устало произнес Эрни. — Говорил, что эти акции падают. Есть у них какая-то закорючина в строительном контракте, не знаю точно, какая. Но ты сказал, что у тебя точные сведения. Что мне было делать?

— Бить меня по голове, пока не поумнею, — сказал Гэллегер. — Ну да ладно, итак уж слишком поздно. Есть у меня еще какие-нибудь акции?

— Сто штук «Марсианской Бонанзы».

— Сколько дают?

— За все кредитов двадцать пять.

— Ясненько. Ну, пока, старина. — И Гэллегер отключился.

Почему, за каким чертом он купил эти акции?

Что он наобещал Деллу Хопперу, владельцу «Хоппер Энтерпрайсиз»?

Кто такие Дж. У. (тысяча пятьсот кредитов) и Толстячок (восемьсот кредитов)?

Почему вместо двора на дворе дыра?

Что это за машину построило его подсознание и зачем?

Он нажал кнопку информации на видеофоне и крутил диск до тех пор, пока не нашел номер «Хоппер Энтерпрайсиз». Гэллегер набрал его.

— Я хочу поговорить с мистером Хоппером.

— Ваша фамилия?

— Гэллегер.

— Пожалуйста, обратитесь к нашему юрисконсульту, мистеру Тренчу.

— Я уже говорил с ним, — сказал Гэллегер. — Послушайте…

— Мистер Хоппер занят.

— Передайте ему, — поспешно бросил Гэллегер, — что я выполнил заказ.

Это подействовало. На экране появился Хоппер — настоящий буйвол с гривой седых волос, черными как уголь глазами и носом, похожим на птичий клюв. Нацелясь выступающим подбородком в экран, он рявкнул:

— Гэллегер?! Еще бы немного и я… — Он вдруг сменил тон. — Ты говорил с Тренчем, да? Я знал, что это поможет. Знаешь, что я за пару пустяков могу тебя посадить?

— Ну, может быть…

— Никаких «может быть»! Ты думаешь, я лично хожу ко всем полудуркам-изобретателям, которые что-то для меня делают? Если бы мне не прожужжали уши, что ты, мол, лучший в этом деле, ты бы давно уже сидел!

«Изобретатель»?

— Дело в том, — осторожно начал Гэллегер, — что я был болен…

— Брехня! — отмахнулся Хоппер. — Ты был пьян хуже свиньи. А я не плачу за пьянство. Может, ты забыл, что эта тысяча только аванс, а будет еще девять?

— Э-э… нет. Гмм… девять тысяч?

— Плюс премия за быстрое выполнение заказа. Ты еще можешь ее получить. Прошло всего две недели, ты очень вовремя вышел из запоя. Я уже присмотрел несколько заводов, а мои люди ищут по всей стране хорошие зрительные залы. Это годится для небольших аппаратов, Гэллегер? Постоянный доход будет от них, а не от крупных залов.

— Грррммффф, — поперхнулся Гэллегер. — Но…

— Это у тебя? Я уже еду посмотреть.

— Подождите! Я бы хотел еще кое-что дополнить…

— Мне нужна только идея, — сказал Хоппер. — Если она хороша, все остальное — мелочи. Я позвоню Тренчу, пусть отзовет иск. Сейчас приеду.

И он выключил связь.

Гэллегер взревел, требуя еще пива.

— И бритву, — добавил он, когда Нарцисс выходил из комнаты. — Хочу перерезать себе горло.

— Это еще зачем? — спросил робот.

— Чтобы развлечь тебя, зачем же еще? Давай, наконец, пиво!

Нарцисс принес банку.

— Не понимаю, что тебя так беспокоит, — заметил он. — Не лучше ли забыться в экстазе, созерцая мою красоту.

— Бритва лучше, — угрюмо ответил Гэллегер. — Гораздо лучше. У меня трое клиентов, из которых двоих к вообще не помню, и все заказали у меня что-то, чего я тоже не помню. Ха!

Нарцисс задумался.

— Попробуй индуктивный метод, — предложил он. — Эта машина…

— Ну, что «эта машина»?

— Когда ты получаешь заказ, то обычно напиваешься до такого состояния, в котором твое подсознание одерживает верх над сознанием и само делает все что нужно. А потом ты трезвеешь. Вероятно, и сейчас было то же самое. Ты сделал машину или нет?

— Ну, сделал, — согласился Гэллегер. — Только для кого? Я даже не знаю, на что она.

— Ты можешь включить ее и проверить.

— Верно… Что-то я поглупел сегодня.

— Ты всегда глупый, — убежденно сказал Нарцисс. — И уродливый. Чем дольше я созерцаю свою красоту, тем большую жалость испытываю к людям.

— Заткнись! — рявкнул Гэллегер, но тут же успокоился, понимая, что спорить с роботом бессмысленно.

Подойдя к таинственной машине, он еще раз оглядел ее. Никаких новых идей не возникло.

У машины был переключатель, который Гэллегер и переключил. Зазвучала песенка о больнице Святого Джекоба: «…я увидел свою дражайшую на мраморном столе…»

— Все ясно, — сказал Гэллегер, снова накаляясь. — Кто-то заказал мне граммофон.

— Минуточку, — Нарцисс вытянул руку. — Выгляни в окно.

— Ну, и что там?

Гэллегер перегнулся через подоконник, да так и застыл. Ничего подобного он не ожидал. Пучок трубок, отходящих от машины, оказался невероятно эластичным. Трубки вытянулись до самого дна ямы, метров на десять, и двигались, как пылесосы на лугу. Они мелькали с такой скоростью, что Гэллегер видел лишь смазанные контуры. Выглядело это так, словно Медуза Горгона, страдающая пляской Святого Витта, заразила ею своих змей.

— Смотри, как носятся, — задумчиво сказал Нарцисс, всей своей тяжестью налегая на Гэллегера. — Вот потому и дыра. Они пожирают землю.