Хейсар

– У меня были хорошие учителя… – буркнул я, мысленно поблагодарил Роланда Кручу за науку, пробежал глазами слишком уж ровные строчки, явно выведенные рукой писца, и хрустнул кулаками: граф Ильмар Увераш и его родня сделали очередной шаг. На этот раз – по мне. Вернее, по моему двойнику, двойнику Мэй и их охране. И не промахнулись…

Ощущать себя виновным в смерти десяти человек было горько. А сидеть перед одним из старейшин народа, к которому они принадлежали, – стыдно. И я, опустив взгляд, встал:

– В их гибели виноват я…

– Ты? – в глазах Тарваза появилось изумление. – С чего ты так решил?

– Убийцы искали меня. А нашли моего двойника и его спутников…

Каменная Длань гневно сверкнул глазами:

– Те, кто охранял твоего двойника, были воинами! Они знали, на что идут, и были предупреждены о возможной засаде! Значит, вместо того, чтобы любоваться облаками и слушать пение пересмешников, они должны были смотреть по сторонам!

– Их противников было больше! Почти в три раза… – ткнув пальцем в пергамент, буркнул я.

Аннар скривился так, как будто попробовал прокисшее молоко, и брезгливо посмотрел на пергамент:

– Противников? Ты считаешь Серых противниками?

– Обычных – нет. Но…

– Эти сыновья шакала и гиены прошли по схронам, умудрились их не заметить, а потом дали себя расстрелять! – злобно ощерившись, прошипел он. – Я читал письмо раза четыре, но до сих пор не могу понять, как им это удалось!!!

Я дал ему возможность успокоиться, а потом негромко пробормотал:

– Иные Серые обучены лучше любого воина…

– Лучше любого воина-илгиза! Но не хейсара! Мы – не только воины, но и охотники! Мы начинаем читать следы раньше, чем ходить! Мы… – Каменная Длань в сердцах врезал по столу кулаком, потом нахмурился, жестом приказал мне садиться и… успокоился: – В гибели этих воинов нет твоей вины. И я позвал тебя не для того, чтобы ты меня успокаивал! Скажи, тебе что, не понравилось отношение воинов, с которыми тебя поселили?

Я удивленно приподнял бровь и отрицательно помотал головой:

– С чего ты взял? Они ведут себя безупречно…

– Тогда почему ты ночуешь на оу’ро?

Глава 22 Баронесса Мэйнария д’Атерн

Десятый день третьей десятины

первого травника.

…Потянув на себя неожиданно тяжелую дверь, я чуть не задохнулась от густой смеси ароматов можжевельника, березовых листьев, лечебных трав, мыльного корня и меда. Заминка длилась недолго – спускавшаяся следом аза Нита довольно сильно ткнула меня в спину, и я, вынужденная сделать еще несколько шагов, в буквальном смысле влетела в центр довольно большого предбанника, освещенного парой масляных светильников.

– Че встала-то? – ворчливо поинтересовалась старшая мать рода. – Бани никогда не видела?

Отвечать на ее ворчание я не собиралась. Поэтому подошла к лавке со стопкой рушников, закусила губу и принялась раздеваться.

Сняла пояс, араллух, сапожки, ансы. Расплела магас. Стянула с пальца родовое кольцо. Взялась за подол нижней рубашки, скосила взгляд на азу и облегченно выдохнула: она стояла ко мне боком и, ничуть не стесняясь своей наготы, деловито собирала в «яблоко» распущенные волосы.

Оглядев ее с ног до головы, я завистливо вздохнула: в свои четыре с лишним десятка лиственей Нита выглядела просто потрясающе: сильные руки и плечи; тяжелая, хоть и потерявшая форму, грудь; по-девичьи тонкий стан; почти не исчерченные «паутиной[149]» широкие бедра; и пусть чуть коротковатые, зато ровные и в меру полные ноги. И если бы не горизонтальные полоски на шее, выдающие ее возраст, то я никогда бы не сказала, что она – ровесница Аматы!

Закрепив пряди серебряными «вилами» и тряхнув головой, чтобы проверить, как они держатся, Нита повернулась ко мне и насмешливо поинтересовалась:

– Служанку ждешь? Али кого еще?

Отрицательно помотав головой – мол, я в состоянии раздеться без посторонней помощи, – я торопливо стащила с себя рубашку, кинула ее на лавку и тут же вцепилась в самый верхний рушник…

– Погодь прикрываться-то! Дай я на тебя посмотрю!

Меня аж затрясло от возмущения:

– Зачем?

– Сегодня – твой виот’ун’иар[150], а я – старшая мать рода, который тебя представляет…

Я мысленно застонала: сегодня этим словом объяснялось все и вся – купание в ночной[151] бане, белование[152] косули под взыскательными взорами женихов и аннаров всех сколь-либо крупных хейсарских родов, разделка туши, приготовление маринада и главного блюда для последующего пира!

– Ты выбираешь мужа так, как считаешь нужным, не правда ли?

– Да… – с вызовом уставившись в глаза Каменной Длани, ответила я.

– Твое право… – ухмыльнулся Тарваз. – А их право – знать, достойна ты их Песни или нет…

…Пока я проклинала миг, когда согласилась отправиться именно в Шаргайл, аза оглядела меня с ног до головы, пребольно ущипнула за живот и недовольно поморщилась: