Хейнский цикл

И все-таки что-то из испытанного им очарования все же осталось. Сладкие голоса говорили о городе, «алона» на древнем языке, и скользя вниз по реке, один среди пустынных берегов, в метре над черной водой, Фальк вслух шептал это слово. «Алона» — место человека.

Там собирались вместе неисчислимые мириады людей, не один Дом, а тысячи домов, огромных мест жительства, башен, стен, окон, улиц и тех открытых мест, где встречались улицы, где были расположены, как об этом говорилось в книгах, дома для торговли. В этих домах производились и продавались самые изощренные творения человеческих рук. Там возвышались правительственные дороги, где сильные мира сего встречались для того, чтобы обсудить свои великие деяния. Там, в этом городе, были огромные поля, с которых корабли стартовали к иным мирам. Разве было на Земле что-нибудь более замечательное, чем эти Места Людей.

Теперь же это все давно исчезло.

Оставался только Эс Тох, обитель Лжи.

Во всем Восточном Лесу не было ни одного города, не было башен из бетона, стекла и стали, наполненных живыми душами, башен, которые бы вздымались над болотами и зарослями ольхи, над кроличьими норами и оленьими тропами, над заброшенными дорогами, обломками и развалинами.

И все же видение города непрерывно стояло перед глазами Фалька, как память о чем-то таком, что он никогда не видел.

Об этом он судил по силе наваждения, по силе той иллюзии, которая слепо толкала его вперед, на запад, и ему казалось, что она исходит из какого-то источника, расположенного именно в том направлении.

Шли дни, река продолжала катить свои воды, и в один из серых дней перед ним стал раскрываться во всю ширь новый мир — необозримая гладь вод под обширным небом — место слияния Лесной Реки с Внутренней Рекой. Неудивительно, что он слышал о Внутренней Реке, даже несмотря на глубокое невежество, порожденное сотнями миль расстояния от этой реки до дальних холмов и Домов Восточного Леса. Река была столь грандиозной, что даже Синги не могли утаить ее. Фальк пересек место слияния вод, высадился на западном берегу и впервые на своей памяти очутился вне Леса.

К северу, западу и югу простиралась холмистая равнина, покрытая во многих местах группами деревьев и зарослями кустов, но тем не менее, Фальк сразу понял, куда он попал. Напрягая глаза, он вглядывался на запад, стремясь увидеть там горы. Считалось, что эта открытая местность простиралась на большое расстояние, правда, на какое именно — этого в Доме Зоува не знали.

Но гор не было видно, хотя в этот вечер он и увидел край света, где тот соприкасался со звездным миром. Фальк никогда раньше не видел горизонта — в его памяти все было окружено переплетением ветвей и листьев. Но теперь не было ничего, что скрывало бы от него звезды.

Все, что было вокруг, напоминало гигантскую чашу, на дне которой он находился, а над ним — невообразимый свод неба.

Он провел без сна добрую половину ночи и проснулся на заре, когда восточный край мира озарился первыми лучами солнца.

Теперь ему приходилось двигаться вперед только по компасу. Больше уже не задерживаемый частыми изгибами реки, он держал свой путь напрямик. Управление слайдером теперь перестало быть скучным.

Частые подъемы и спуски, овраги и скалы требовали неослабевающего внимания при управлении. Ему нравилась открытая ширь неба и прерии, его одиночество теперь было источником своеобразного удовольствия, поскольку он был один в таких обширных владениях. Погода стояла теплая и чувствовалось, что зима на исходе.

Мысленно возвращаясь в Лес, он ощущал себя как бы вышедшим из удушливой таинственной мглы на свет и воздух, и прерия казалась ему одной огромной Поляной. Дикий бурый скот стадами в десятки тысяч голов покрывал равнину, словно тени от проплывавших в вышине облаков. Почва повсеместно была темной, на ней росли растения с тонкими узкими жесткими листьями. И повсюду — на земле, над ней и под ней — сновали и рылись маленькие животные: кролики, барсуки, зайцы, мыши, дикие коты, кроты, антилопы, желтые собаки, множество потомков домашних животных рухнувшей цивилизации. Открытое пространство постоянно продувалось ветрами. В сумерки вдоль различных водоемов располагались на ночлег стаи белых журавлей, и в воде гротескно отражались их длинные ноги и вытянутые приподнятые крылья.

Почему люди больше не путешествовали ради того, чтобы посмотреть на мир, в котором живут, удивлялся Фальк, сидя у костра, мерцавшего, как маленький рубин, среди невообразимо огромных сумерек прерии. Почему такие люди, как Зоув и Маток, хоронятся в лесах, никогда не покидая их, чтобы взглянуть на великолепный простор Земли? Теперь он узнал нечто такое, чего они, которые научили его всему, не знали: что человек может сам видеть, как его планета движется среди звезд.