Хэдли и Грейс

Все это было слишком для него. Он плохо справлялся со стрессом, а последние четыре дня были чрезвычайно напряженными. Он не понимал всего происходящего, но осознавал, что вчера Мэтти была в опасности, что Хэдли стреляла из пистолета и что Грейс сбила мотоциклы пикапом, а потом Хэдли тошнило, и все спорили и плакали.

Когда утром пришло время покидать отель, Скиппер отказался. Его глаза все еще были устремлены в стену, он скрестил руки на груди и просто сказал: «Нет».

Потом он повторял это снова и снова, а время от времени добавлял: «Я хочу домой».

В конце концов, после двадцати минут торгов и мольбы Хэдли сказала Грейс, что ей придется вынести его. Это был единственный путь и ужасное испытание для всех них. Скиппер кричал и брыкался, пока Грейс боролась с ним, Мэтти шла позади них, пытаясь утешить его, Хэдли скакала на костылях, стиснув зубы.

К тому времени, как они добрались до машины, несколько человек стояли на балконах своих гостиничных номеров и смотрели на них.

Они уехали со Скиппером, все еще бившимся в истерике. Он раскачивался, плакал и пинал сиденье перед собой, все это напрягало и без того расшатанные нервы.

Час спустя Скиппер, наконец, вымотался и рухнул на Мэтти, погрузившись в тревожный сон, а Грейс посмотрела на Хэдли и сказала:

– Ему нужно перестать носить эту форму. Он нас погубит.

Хэдли не возражала. Скиппер выделялся, как ходячий рекламный щит, указывающий всем, кто тут участвовал в перестрелке прошлой ночью возле ресторана Pat’s Barbeque. Она не знала, что ей с этим делать.

Когда они сделали остановку, чтобы сходить в туалет и купить продукты, Мэтти держала Скиппера подальше от окон минимаркета, защищая его своим телом, как могла. Они залезли внутрь, и Хэдли повернулась к ним.

– Эй, Чемпион, ты как?

Он поднял на нее лицо, его голубые глаза были широко раскрыты.

– Я хочу домой.

– Я знаю, приятель. Я знаю. – Ее сердце сжалось, она вернулась обратно на свое место.

Грейс вышла из магазина, ее лицо побледнело. В руках она держала пару сумок, наполненных напитками и едой. Что-то было не так, и Хэдли уже ждала, что она прыгнет за руль и сорвется с места, но вместо этого Грейс поставила сумки на заднее сиденье рядом с Мэтти и продолжила заправлять машину.

Когда она закончила, то села в машину и выехала на дорогу. Ее глаза были прикованы к ленте дороги, бесконечно тянувшейся перед ними.

– Что случилось?

– Мы были в четырехчасовых новостях по Fox.

48

ГРЕЙС

Ренегаты, мятежницы, современные Робин Гуды – вот слова, которые использовала репортерша. Она была молодой и красивой испанкой. Женщина стояла перед Pat’s Barbeque, позади нее мигала неоновая вывеска. Заголовок под ней гласил: Беглянки все еще на свободе. Телевизор висел над головой кассира, Грейс смотрела на экран. В выпуске были фотографии и даже короткое видео. Оно было темным, и трудно было разобрать хоть что-то, кроме силуэта Хэдли, вспышек выстрелов и расплывчатых теней вдали, но и этого было достаточно для того, чтобы сделать захватывающий пятисекундный клип для программы новостей.

Репортер дал удивительно точный отчет о том, что произошло за последние четыре дня, начиная с преследования ФБР в больнице, их злоключений в Барстоу и похищения агента ФБР в Бейкере, и заканчивая событиями прошлой ночи в Солт-Лейк-Сити. У них даже была карта, и они составили маршрут перемещений.

– Пожалуйста, – сказал кассир, заставив Грейс отвести взгляд, когда репортер представлял Берта, мужчину, с которым она танцевала прошлой ночью.

– Грейс чертовски хорошо танцевала… – говорил Берт, пока она выходила из магазина.

Ренегат, мятежница, современный Робин Гуд – Грейс не могла отнести к себе ни одно из этих слов. Она чувствовала себя маленьким ребенком, который случайно разбил окно, потому что играл не там, где должен был, и который теперь отчаянно пытался не попасться.

– Ты в порядке? – спросила Хэдли.

Грейс перевела взгляд на нее, а потом снова уставилась на дорогу.

– Ты не говоришь ни слова уже несколько часов.

– А что ты хочешь, чтобы я сказала?

– Не знаю. Что-нибудь.

– Агент сбежал.

– Марк? Он выбрался? – затараторила Хэдли, явно взволнованная. Затем, поняв, что волноваться ей было не положено, она с трудом сдержала улыбку.

– Он в порядке, – сообщила Грейс. – И я рада, что он в порядке.

Правда была в том, что Грейс чувствовала себя ужасно, оставляя его там. Это был кошмар. Она оставила оружие в багажнике его арендованной машины, чтобы он мог найти свой пистолет, и попыталась сделать его пребывание максимально комфортным, но это не мешало ей чувствовать себя плохо. Он просто был парнем, который пытался делать свою работу.

– Это плохая идея, – сказала она мгновение спустя, въезжая в ряд машин, тянущийся по съезду к «Курс-Филд»[13].

– Нам придется это сделать, – сказала Хэдли, с беспокойством оглядываясь на Скиппера, который сидел прямо и смотрел в окно на вереницу фанатов.

Сердце Грейс колотилось.