Хаски и его учитель белый кот. Том III

— Уважаемые соученики, — сложив руки, она приветствовала их малым поклоном, — Чжэнъюн и я, мы оба поверили тому, что сказал перед разлукой Жань-эр. Сегодня, когда духовные школы притесняют друг друга, а Цитадель Тяньинь совершила слишком много подозрительных поступков, каждый из вас своими глазами может увидеть, где черное, а где белое, где правда, а где ложь и, думаю, в душе вы уже все взвесили и решили.

Люди во все глаза смотрели на эту женщину, которая раньше казалась им мягкой и нежной, словно зеленый росток бамбука.

Отбрасывая причудливые тени, похожие на брызги света огненные искры поднимались от подола ее платья.

— За более чем двадцать лет существования Пик Сышэн не причинял вреда невинным и не вершил несправедливости. Даже если сейчас наша школа страдает от клеветы и ложных обвинений, наша совесть чиста. Я слишком слаба, и не в моих силах отстоять правду и восстановить справедливость. Сегодня, покидая это место, я дам вам три поручения. Надеюсь, в память о старой дружбе вы не откажете в помощи.

Люди Пика Сышэн один за другим опустили взгляд и со слезами на глазах ответили:

— Во всем повинуемся приказам госпожи.

У Сюэ Мэна перехватило горло:

— Мама… — еле слышно пробормотал он.

— После взрыва Небесного Пламени Феникса как минимум три дня этот огонь не погаснет и больше никто не сможет к нему приблизиться. Первое, что я хочу, чтобы вы все сохранили свои жизни, временно оставив Пик Сышэн, и сами позаботились о себе.

— Это…

Таньлан покачал головой:

— Лучше погибнуть, защищая ворота школы, чем разбежаться как трусливые псы.

Услышав его слова, госпожа Ван с улыбкой ответила:

— Речь идет не о том, чтобы разбежаться как псы. В прошлом я слышала, что первый глава Духовной школы Жуфэн Наньгун Чанъин сказал одну фразу, которую я считаю верной.

Женщина окинула взглядом всех учеников и старейшин в зале и, совсем как прежде, когда она появлялась перед этими людьми, ее багрово-красные глаза прояснились, а взгляд стал похожим на ласково омывающий их наполненный светом водный поток.

— Наньгун Чанъин сказал: неважно, устоит ли Духовная школа Жуфэн или нет, ведь пока в этом мире есть люди, для которых «жадность, ненависть, ложь, убийство, блуд, воровство и грабеж — семь недопустимых вещей для благородного человека», его дело не погибнет, — сделав паузу, госпожа Ван продолжила, — его мудрые слова запали мне в душу, и сегодня я хотела бы сказать вам то же самое.

— Госпожа…

— Господа, уходите. Когда правда восторжествует и все закончится, если в вашем сердце все еще будет такое намерение, вы можете вернуться в это место.

Какое-то время люди в зале молчали, и лишь юные ученики тихо плакали, промочив слезами все рукава.

— Второе, о чем я хочу вас попросить, господа, — продолжила госпожа Ван, — не создавайте проблем и не чините препятствий Жань-эру и Юйхэну. Я думаю, что у них обоих были веские причины поступить именно так, а также я верю, что слова Жань-эра не были ложью.

Следом за старейшинами, ученики склонили головы и торжественно пообещали:

— Люди Пика Сышэн никогда не станут врагами молодому господину Мо и старейшине Юйхэну.

— И, наконец, третье, — госпожа Ван вздохнула, — боюсь, как и сказал Жань-эр, Пространственно-временные Врата Жизни и Смерти скоро будут открыты и тогда… — она остановилась, словно в какой-то момент засомневавшись в правильности собственного твердого убеждения, но все же, взвешивая каждое слово, продолжила, — тогда, я надеюсь, что вы позаботитесь о простом народе в обоих Царствах.

Отличавшийся взрывным темпераментом старейшина Таньлан, не сдержавшись, сердито возразил:

— Стоит ли снова защищать зверье, что кусает руку дающую?!

— Госпожа не была здесь, поэтому понятия не имеет, как отвратительно обличье этих людей!

— В Нижнем Царстве так много людей, среди них есть прихвостни и злодеи, а за доброе дело не всегда можно получить в оплату даже благодарность, — тихо сказала госпожа Ван. — Но Чжэнъюн создал эту школу не для того, чтобы получить чье-то одобрение, а для того, чтобы не посрамить живущие в его сердце искренность и веру в добро.

Ее зрачки краснели все больше, татуировка Феникса на талии сияла все ярче.

Стоя внутри взвившегося к небесам столба пламени, госпожа Ван вновь обратилась к ним:

— Господа, этот мир слишком огромен, чтобы можно было найти одно определение слова «справедливость» для каждого, но даже несмотря на это, действовать во имя своей справедливости и быть верным своему сердцу[285.3], это то малое, что нам все еще по силам.

Закрыв глаза, она тихо вздохнула.