Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II

— У этого человека характер суровый и резкий. Если его выберут, полагаю, что в будущем он перевернет Призрачное Царство с ног на голову. И когда придет время доклада о грехах, Четвертому Призрачному князю непременно придется ответить за свои преступления. В этой ситуации для него проще всего будет свалить все на призрачных слуг и принести их в жертву. Если ты собираешься как шелковая повилика обвиться вокруг сильного дерева, для начала убедись в том, что это будет безопасно для тебя. Если окрутишь кого-то, кто через несколько дней повалится, всего лишь потеряешь опору, что не так и страшно. Вот если ты будешь связан с тем упавшим деревом в течение долгого времени и успеешь пустить корни, то лишишься их вовсе, и тогда душа твоя навек рассеется.

И без того бледное лицо призрачного Жун Цзю, казалось, стало еще бледнее. Но его елейный голос как и прежде сочился ядом:

— Я не верю, вы лжете.

— …

— Господин Мо, готов поспорить, что вы просто не желаете увидеть, что я могу жить лучше вас.

Они оба замолчали. И тут Мо Жань вспылил. Прямо посмотрев на Жун Цзю, он выпалил:

— Я больше не собираюсь спорить с тобой. Жун Цзю, я должен спасти этого человека. Ты сейчас тут не со мной в игры играешь, а со своей жизнью.

Жун Цзю вскинул голову, глаза его опасно блеснули. С внезапностью гадюки, что бросается на жертву, он положил руку на грудь Мо Жаня:

— Кем он вам приходится? Как давно длится ваша связь? Дольше, чем со мной? В постели он лучше меня? Его постельные фокусы лучше или он слаще стонет? – Жун Цзю сделал паузу, его ресницы медленно опустились, пряча взгляд. — Господин Мо, вы не из тех благородных господ, которые будут рисковать своей жизнью ради других людей. Меня вам не обмануть. Вы человек без сердца, и не знаете, что такое любовь.

Не успел он закончить фразу, как Мо Жань схватил его за щеку, подтягивая ближе. Черные как смоль брови сошлись над переносицей, в глазах вспыхнул огонь:

— Раньше у меня не было сердца, а теперь есть.

Жун Цзю смотрел на него и не узнавал. Казалось, под оболочкой этого знакомого незнакомца скрывается разъяренное пламя.

Человек перед ним ругался и смеялся совсем как прежний Мо Вэйюй, вот только душа его как будто стала другой.

Словно обожженный этим огнем, Жун Цзю затрясся и хотел было развернуться и убежать, но Мо Вэйюй вцепился в него мертвой хваткой.

— И еще, — продолжил Мо Жань, — я и он… отныне и впредь чисты и невинны, я уважаю и почитаю его без всяких задних мыслей[112.8]. Не смей оскорблять его!

Сказав это, он оттолкнул Жун Цзю, который от неожиданности врезался в колонну и недоверчиво уставился на человека перед собой. Он был в таком смятении чувств, что даже не задумался о том, насколько странно звучат слова «отныне и впредь чисты и невинны». Если бы его разум был ясен, он обязательно задумался бы над тонкостями этой странной формулировки.

Если отныне чисты, значит, было время, когда они были запятнаны людскими страстями?

Но в смятении чувств Жун Цзю ничего не заметил.

— Он не твой… не твой…

— Нет, он мой учитель, — отрезал Мо Жань.

Хотя Жун Цзю больше не проронил ни слова, этот человек всегда имел прекрасное чутье даже на самый слабый запах отношений, выходящих за рамки простой дружбы. Те чувства, которые сам Мо Жань не мог понять, Жун Цзю мгновенно распознал.

Он был почти уверен, что Мо Жань любит этого человека с портрета, и мысль о том, что сам он так и не смог завоевать ничью любовь, всколыхнула в его сердце едкое чувство ревности и зависти.

Такой ветреный человек, как господин Мо, ради спасения этого мужчины был готов спуститься в ад и поставить на кон свою жизнь.

Он вдруг подумал: а что, если бы он с самого начала проявил по отношению к Мо Жаню немного человеческого участия, если бы смог открыть ему свое сердце, то возможно и тот… взрастил бы в себе искренние чувства для него?

Однако, прежде чем он смог обдумать эту мысль, Мо Жань опять заговорил. Голос его был холодным и злым, в нем не осталось и доли шутливости:

— Жун Цзю, я спрошу тебя еще раз: где он? Ты знаешь или нет? Я заклинатель, который далеко продвинулся по пути взращивания духа, и могу использовать свои способности для воздействия на разум человека, чтобы узнать правду. Хочешь верь, хочешь нет, но если потребуется, я лично встречусь с Призрачным князем.

Жун Цзю был совершенно ошеломлен этим заявлением:

— Вы…

— Всю свою жизнь я творил зло, но сейчас хочу исправить свои ошибки. Однако, если кто-то встанет у меня на пути, он должен помнить, что я все еще тот же Мо Вэйюй, – понизив голос, он продолжил, — Жун Цзю, я не боюсь смерти или того, что моя душа развеется без возврата. Я готов пойти на все, так что хорошо подумай!

Двое в молчании замерли друг напротив друга.

Два взгляда столкнулись в противоборстве: один горел решимостью, другой — ненавистью. Упорство против упрямства. Пламя против льда.