Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II

За исключением потрясающей внешности, эти двое совершенно не подходили друг другу.

Возраст, статус, темперамент. Даже цвет кожи, вкусы в еде и поза во время сна – совершенно ничего общего.

Сколько он был знаком с Чу Ваньнином, по жизни тот был чистым и возвышенным Юйхэном Ночного Неба, холодным и неприступным Бессмертным Бэйдоу. Уважаемый Наставник Чу не проявлял душевной теплоты к людям, был очень умерен в плотских желаниях и больше всего дорожил своей репутацией. Как такой человек мог вступить в отношения с собственным учеником?

Если бы Сюэ Чжэнъюн прочитал об этом в какой-нибудь бульварной книжонке или услышал подобную историю от уличного сказителя, то точно подавился бы семечками и расплескал по столу весь чай, после чего упал на пол и зашелся в гомерическом хохоте.

Но именно так и рождается любовь.

В темном забытом богом углу в тайне ото всех вырос этот прекрасный цветок. И пусть бутон еще не раскрылся, нежный и изысканный аромат уже начал распространяться по округе.

Вернувшись на Пик Сышэн, Чу Ваньнин тем же вечером отправился на ужин в Зал Мэнпо.

Распахнув дверь Павильона Алого Лотоса, он увидел человека, тихо стоявшего на усыпанных опавшими листьями бамбука каменных ступенях.

Услышав шорох, мужчина резко повернул голову, и лучи заходящего солнца, словно цветная тушь, золотыми брызгами рассыпались по его щекам, окружив голову сияющим огненным ореолом.

Широко улыбнувшись, он окликнул его:

— Учитель.

В тот же миг в голове Чу Ваньнина на реальность наложились воспоминания о том времени, когда в первый свой год на Пике Сышэн Мо Жань каждый день точно так же стоял перед его домом, наблюдая, как он уходит, и ожидая, когда он вернется.

Те годы ушли безвозвратно и уже не счесть, сколько раз с тех пор этот молодой человек называл его учителем. Теперь в этом почтительном обращении ему все чаще слышались нотки сдержанной страсти и почти открытой нежности.

— Что ты здесь делаешь?

— Жду, чтобы поужинать вместе.

Чу Ваньнин бросил взгляд на короб с едой, который Мо Жань принес с собой, и сказал:

— Я собираюсь поесть в Зале Мэнпо. Давно там не был и вообще не хочу ужинать дома.

Мо Жань сначала замер в замешательстве, а затем, что-то сообразив, с улыбкой сказал:

— Учитель неправильно понял, этот короб пуст. Я просто отнес Сюэ Мэну немного еды. У него плохой аппетит, поэтому я приготовил для него чашку лапши.

Чу Ваньнин не ожидал, что Мо Жань будет носить еду Сюэ Мэну. Сколько он знал этих двоих, они вечно были не в ладах и, несмотря на свое родство, постоянно пытались перегрызть друг другу глотки.

Он многое пропустил и не заметил, что все изменилось. Но, возможно, за пять лет его беспробудного сна эти мальчишки просто повзрослели. Как бы там ни было, для Чу Ваньнина стал большим сюрпризом тот факт, что лед между братьями начал таять и их противостояние перестало быть настолько острым.

Хотя отношения этой парочки были далеки от братских или дружеских, но Сюэ Мэн все-таки не забыл слепить уродливую глиняную фигурку Мо Жаня, а Мо Жань сам приготовил миску лапши и отнес ее больному Сюэ Мэну.

Чу Ваньнин вздохнул:

— Как он? Когда я зашел навестить его сегодня, он все еще спал.

— Сюэ Мэн проснулся, съел лапшу и хотел выйти прогуляться, но он еще слишком слаб, так что я смог уговорить его снова лечь, — ответил Мо Жань. — Даже неглубокое воздействие Вэйци Чжэньлун не проходит бесследно. Потребуется время, чтобы он восстановился полностью.

— Хм.

Хотя Чу Ваньнин никак не прокомментировал его ответ, сердце опять начал грызть червячок сомнения.

...Пусть Мо Жань упомянул Вэйци Чжэньлун мельком, не углубляясь в детали, он вдруг смутно ощутил, что есть в этом что-то неправильное. Слишком уж хорошо Мо Жань знал слабые и сильные стороны этой запретной техники, да еще и говорил об этом так обыденно, как будто сталкивался с ней каждый день.

— Учитель?

Чу Ваньнин поднял голову, возвращаясь к реальности. Мо Жань с улыбкой спросил его:

— О чем вы задумались?

— ...Ни о чем.

Должно быть, он слишком цепляется к мелочам. В конце концов, Мо Жань — Уважаемый Мастер, так что нет ничего удивительного в том, что он обладает некоторыми познаниями в части запретных техник.

Успокоив себя, Чу Ваньнин отбросил сомнения и постарался сменить тему:

— Где мы будем есть? Я не хочу покидать орден.

— Я тоже не хочу спускаться в город, — Мо Жань потер нос и с нежной улыбкой сказал, — неважно где, я просто хочу поесть с тобой.

Чу Ваньнин никогда бы в этом не признался, но это интимное признание все же тронуло его сердце, и какое-то время он просто не мог поднять лицо и взглянуть в эти сияющие и ласковые темные глаза, в которых застыло его собственное отражение в золотых лучах закатного солнца.

Во взгляде Мо Жаня было столько искренности и теплоты, что Чу Ваньнин не смог придумать ни одной причины, чтобы отказать ему, поэтому в оживленный обеденный Зал Мэнпо они пришли вместе.