Хаски и его Учитель Белый Кот, Том I

Мо Жань 1.0: – Как же холодно! Хочу согреться, почему никто обо мне не заботится?... Тогда буду пить побольше горячего.

Корм для рыбок 2.0: – Ничего, я могу и потерпеть.

Сюэ Мэн: – Кому холодно? Только не мне! Я молод и силен.

Ши Мэй: – Ох, как холодно! Молодому господину надо одеться потеплее. Бр!...

Чу Ваньнин: [очень боится холода, не вылезает из-под горы одеял]: – Ты же говорил, что в Нижнем Царстве отличная система центрального отопления?! Бессовестный лжец!

[Визуал к 78 главе]

Глава 79. Учитель этого достопочтенного настоящий король драмы!

Если бы Мо Жань не знал Чу Ваньнина как свои пять пальцев, то, глядя на серьезное выражение его лица, он мог бы даже поверить в эту чушь.

Ся Сыни — сын Чу Ваньнина?

Что за шутки? За дурака меня держишь?

Вот только было бы неправильно ставить под сомнение репутацию своего наставника, поэтому следующие несколько дней Мо Жань собирался подыгрывать ему в его представлении, как бы невзначай вставляя реплики, типа «о, боже!», «как неожиданно!» и «оказывается, Учитель такой несдержанный человек!» или что-то в этом роде.

Нужно сказать, хотя Мо Жань и не знал, чего этим хотел добиться Чу Ваньнин, он находил эту игру довольно волнующей и интересной.

Мо Жань дразнил его еще три или пять раз. Так и сейчас, когда они сидели в чайной, Мо Жань подпер щеки ладонями, посмотрел на Учителя ясными круглыми глазами и невинно позвал:

— Учитель, Учитель!

Чу Ваньнин сделал глоток чая «Янсянь[79.1]», поднял на него взгляд и слегка прищурился.

— Хм?..

— Почему бы вам просто не признать младшего брата Ся?

— Не то чтобы я его не признавал, просто судьбой еще не определено время для нашей встречи, — ответил Чу Ваньнин.

— В таком случае, когда же состоится уготованная судьбою встреча?

— Это зависит от его удачи[79.2].

Глядя на его невозмутимый вид и выражение лица, по которому было не понять, о чем он вообще думает, Мо Жань с трудом сдерживал смех. Ребра болели от попыток не расхохотаться, но в такой ситуации уместно было проявить участие:

— Младший брат достоин жалости, — сказал он.

Позже, пока они были в дороге, Мо Жань поднял руку и сорвал ветку ивы, чтобы дразнить встречных кошек и собак, а когда ему стало скучно, снова позвал Чу Ваньнина.

— Учитель, Учитель!

— Что такое?

— Хочу кое-что спросить у вас, чисто по секрету, только между нами, — со смешком сказал Мо Жань, — какая она... жена[79.3] Учителя? Должно быть, настоящая красавица?

На мгновение Чу Ваньнин забыл как дышать. Прикрыв смятение покашливанием, он ответил:

— Вполне сносно.

— Просто сносно и все? Уверен, что женщина, которая смогла привлечь внимание моего учителя, должна обладать невероятной красотой и прекрасными душевными качествами, — удивленно ответил Мо Жань.

— ...

Мо Жань натянул повод, чтобы подвести своего черного коня к белой лошади Чу Ваньнина и, наклонившись к нему, спросил:

— Учитель все еще поддерживает отношения с матушкой-наставницей?

— Какие еще отношения? — Чу Ваньнин окинул Мо Жаня холодным взглядом, его губы сжались в тонкую линию. — Жена вашего учителя умерла.

Вот так просто взять и одной фразой «убить» мать своего сына? Мо Жань чуть не подавился слюной.

— Мертва... умерла? Как она умерла?

Чу Ваньнин бесстрастно ответил:

— Трудные роды.

Ха-ха-ха-ха. В любой другой ситуации Мо Жань уже упал бы с лошади и катался по земле от смеха.

Такую интересную тему нельзя было просто оставить. На следующий день он вымыл мешочек спелой вишни и положил его в поясную сумку Чу Ваньнина, чтобы съесть по дороге. Стоило Чу Ваньнину достать мешочек, он тут же воспользовался прекрасной возможностью перекинуться с учителем парой слов.

— Учитель, расскажите, какой была матушка-наставницаца и как ее звали?

Чу Ваньнин неспешно съел большую засахаренную вишню, после чего холодно ответил:

— Мертвые не вернутся. Что толку от ее имени?

Мо Жань как по нотам продолжал разыгрывать этот спектакль:

— Учитель наставлял нас быть усердными в служении родителям и старшим братьям. Даже если матушке-наставнице выпала горькая судьба почить в цвете лет, как ваш ученик я должен помнить ее имя и в день поминовения умерших возжигать в ее честь благовония.

Чу Ваньнин съел еще вишенку и невозмутимо сказал:

— Не нужно. Ваша матушка-наставница — незаурядная женщина. Она не любила обряды возжигания ритуальных благовоний.

Mo Жань презрительно поджал губы и, мысленно возмущенно закатив глаза, подумал: «Очевидно, что ты просто не можешь в одночасье сочинить правдоподобную историю про жизнь своей женушки, но при этом у тебя совести хватило на полном серьезе говорить о том, что матушка-наставница настолько вознеслась над обыденностью, что полностью отреклась от всего мирского?»

Не переставая улыбаться, он задал следующий вопрос:

— Жена Учителя такая неординарная. Наверняка она также выбрала путь совершенствования в стремлении к бессмертию?

Чу Ваньнин на мгновение замер. Белые, как снег, пальцы потянулись за еще одной ягодой и медленно поднесли ее ко рту.

Он долго жевал, перед тем как ответить простым:

— Да.