Хаски и его учитель белый кот. Том 1

— Но это не значит, что вы все время будете выглядеть как ребенок. Этот древесный сок перемешался с вашей кровью и духовной силой, поэтому многое зависит от ее циркуляции. Если вы не будете практиковаться в заклинаниях в течение трех или пяти месяцев, то сможете вернуться в свое первоначальное состояние.

— Этот метод сработает! — глаза Сюэ Чжэнъюна засияли, как будто он увидел свет в конце тоннеля.

Таньлан снова улыбнулся и продолжил:

— Почему глава так спешит? Я еще не закончил. После того, как старейшина Юйхэн восстановит свой первоначальное облик, он все равно не сможет интенсивно практиковаться. Как только его духовная сила будет истощена, действие эликсира проявится вновь, и он снова станет ребенком.

— Слишком много? Это сколько? — воскликнул Сюэ Чжэнъюн.

— Сок дерева уже распространился по всему его телу. Думаю, что не более двух раз в день.

Голос Чу Ваньнина был холодным и твердым, как железо:

— Граница мира мертвых часто нарушается злыми духами, для ковки духовной брони также нужна магия. Используя духовные силы два раза в день, я буду все равно, что бесполезный калека.

— Тогда я ничего не могу поделать, — Таньлан притворно тяжело вздохнул. — В конце концов, если человеческий мир потеряет хозяина ночного неба Бессмертного Бэйдоу, сможет ли завтра солнце подняться над горизонтом?

Рядом с ним встревоженный Сюэ Чжэнъюн возразил:

— Не говори глупостей, Таньлан. Во всем мире совершенствующихся твои медицинские навыки одни из лучших. Ты должен придумать какой-то способ. Хотя Юйхэн не потерял свою магическую силу, он все еще ребенок: его тело и моторика, конечно, не так хороши, как раньше. Кроме того, тот факт, что он был ранен на озере Цзиньчэн, уже известен другим орденам. Кто знает, какие злонамеренные мысли у них могут появиться. Десять лет — это слишком долго. Еще раз подумай, может быть, все же есть еще какое-то средство…

Старейшина Таньлан насмешливо перебил его:

— Глава, наш Бессмертный Бэйдоу подвергся воздействию древнейшего духовного эликсира, а не какого-нибудь обычного яда. Как вы думаете, какой способ лечения я могу придумать за минуту?

Сюэ Чжэнъюн: — …

— Я собираюсь заняться алхимией, — Таньлан всем видом показал, что разговор закончен. — Пожалуйста, вы оба, оставьте меня.

— Старейшина Таньлан! — глава хотел сказать что-то еще, но Чу Ваньнин уже повернулся к двери и спокойно произнес:

— Глава, пойдемте.

Уже на пороге они услышали голос старейшины Таньлана:

— Чу Ваньнин, откроете ли вы свой ум и будете скромны, если я соглашусь помочь вам? Хотя я никогда не видел такой ситуации раньше, уверен, что смогу найти способ справиться с этим. Не хотите подумать об этом на досуге?

Чу Ваньнин оглянулся:

— Насколько я должен быть скромным?

Таньлан откинулся на спинку кушетки и вынул из держателя для игл тонкую серебряную иголку для акупунктуры. Услышав слова Чу Ваньнина, он чуть приподнял голову, в его взгляде была нескрываемая ирония:

— Когда другие безнадежно больны, они падают мне в ноги и кланяются, умоляя помочь. Поскольку мы коллеги, поклоны можно и пропустить. Если встанете на колени и скажете пару приятных слов, я помогу вам.

Чу Ваньнин молчал и холодно смотрел на него. Через некоторое время он сказал:

— Зимний Разносол, вижу, вы еще не проснулись.

Он с досадой взмахнул рукавами и вышел, оставив впавшего в оцепенение Таньлана полдня раздумывать над смыслом «зимнего разносола».

Время медленно текло. Старейшина Юйхэн объявил, что он уединился для медитации, на самом деле застряв в теле ребенка. Об этом печальном факте было известно только Сюэ Чжэнъюну, госпоже Ван и старейшине Таньлану. Немного позже, чтобы не разрушить легенду Ся Сыни, в тайну был посвящен и старейшина Сюаньцзи, который был совершенно ошеломлен этим чудесным превращением.

Прошло несколько месяцев с тех пор, как Павильон Алого Лотоса закрыл свои двери. Это не могло не беспокоить Сюэ Мэна.

— Учитель закрылся более семидесяти дней назад, почему он до сих пор не выходит?

— Возможно, ему нужно очистить свое духовное ядро, — ответил Ши Мэй. Отпив из своей чайной чашки недавно собранную линьшаньскую росу, он поднял глаза на затянутое серыми облаками небо. — Скоро пойдет снег, и придут холода... неизвестно выйдет ли Учитель к Новому году.

Мо Жань лениво просматривал инструкцию по владению мечом:

— Кажется, он не может выйти, поэтому использовал цветок яблони несколько дней назад, чтобы передать нам наставления. Не значит ли это, что его затворничество затянется надолго? Думаю, все это довольно загадочно.

Это был праздный день на Пике Сышэн. Ученикам не нужно было практиковаться, поэтому трио Мо Жань, Сюэ Мэн и Ши Мэй собрались вместе в маленьком павильоне внутреннего двора, чтобы приготовить чай и вино. Бамбуковые занавеси были наполовину свернуты, а тяжелые завесы раздвинуты так, чтобы водяной пар свободно выходил наружу.

В последнее время они часто собирались вместе, но обычно компанию им составлял младший брат Ся Сыни — один из учеников старейшины Сюаньцзи.