Ханский ярлык

   — Хорошо. Я пошлю зятя Давыда с отрядом. Он мужик боевой, исполнит в лучшем виде.

   — Только чтоб не обижать князя.

   — Как же не обижать, если мы его завернём?

   — Михаил Ярославич не велел чинить ему насилия.

   — Ладно. Попробуем.

Следуя с дружиной к Костроме, Давыд в пути, расспрашивая жителей весок, окончательно убедился, что едет по верному следу.

   — Всё, Ваня, — говорил он своему шуряку, — лишь бы успеть, мы не дадим ему отплыть.

   — А ежели уж отплыл?

   — Не должен. Мы не более как на переход отстаём от него. Слышал, что смерд сказал: вчера проехали. Да если и отплывёт, догоним и на воде. У него всего человек пятнадцать гридей, если не врёт смерд. Неужто наши сорок не управятся с дюжиной?

   — Оно бы лучше не убивать людей-то. Михаил Ярославич осерчает.

   — Как получится, Ваня. Думаешь, я кровожадный? Хорошо бы сонных накрыть.

Они прибыли к Костроме где-то в обеденное время. За рекой на одной из колоколен гудел колокол. Тут же явились несколько перевозчиков со своими лодьями.

   — Пожалуйте ко мне, — предлагали наперебой.

Давыд подозвал одного здорового мужа.

   — Как тебя звать?

   — Зерн.

   — Послушай, Зерн, московский князь Юрий давно приехал?

   — Юрия не было.

   — Как? Я точно знаю, что он сюда ехал.

   — Сюда приехал его брат младший, княжич Борис.

   — Что ты городишь, Зерн?

   — Не горожу я, спроси вон Александра. Мы с ним перевозили его вместе с воинами.

   — Где он остановился?

   — У Давыда Давыдовича на подворье.

   — Погоди-ка, Зерн.

Давыд отозвал шурина в сторону, заговорил негромко:

   — Слушай, Иван, нас, кажется, крепко надули. Мы шли по следу не Юрия, а княжича Бориса. Что делать?

   — Может, завернуть?

   — Нет-нет. Ни в коем случае. Может, этот перевозчик врёт, собака.

   — А если это действительно Борис?

   — Если это действительно Борис, возьмём и его в полон. Держа его в Твери, Михаил Ярославич сможет с Юрием грозно говорить. Ещё и поторгуется.

   — Но хорошо бы без свалки.

   — Конечно, конечно. Какая может быть свалка, ему ещё есть ли десять лет-то?

   — Где-то около.

   — Ну вот. Его на хитрость надо. Выманим сюда вместе с гридями, а дорогой воинов повяжем. А ему всё объясним, мол, Тверь тебя в гости ждёт.

   — Но он меня может вспомнить.

   — Так ты виделся с ним?

   — Ну да. Отец меня и Фёдора брал с собой во дворец к Юрию Даниловичу, там мы виделись. И брат его Александр там был.

   — В таком случае, Иван, туда тебе нечего соваться, всё дело можешь испортить. Да и когда переправимся сюда, прикрой лицо чем-нибудь и не лезь на глаза ему.

На всякий случай Давыд тоже взял с собой на другую сторону реки пятнадцать воинов, чтоб, если дойдёт до драки, иметь равные силы. Но строго-настрого наказал всем держать язык за зубами, а если уж явится причина говорить, то помнить, что они москвичи, а не тверичане.

Плыли на двух лодьях перевозчиков Зерна и Александра. Когда причалили, Давыд приказал:

   — Всем оставаться здесь. Ждать нас. А ты, Зерн, веди меня на подворье Давыда Давыдовича. Пошли.

Дорогой, когда ещё шли, Давыд сунул Зерну целую гривну:

   — Это тебе за труды.

   — А как я скажу Давыду Давыдовичу, кто вы?

   — Мы-то? — Давыд задумался лишь на мгновение. — Мы от княжича Александра Даниловича, им и посланы за братом.

Зерн пожал плечами, подозревая, что спутник немного врёт, но гривна грела карман. Смолчал.

Постучали в калитку высоких тесовых ворот. Выглянул приворотный сторож:

   — Чего надо?

   — Давыда Давыдовича, — сказал Зерн.

   — Его дома нет.

   — Тогда позови Бориса Даниловича, — попросил Давыд.

   — Князь у Жеребца.

   — У какого жеребца? — выпучил глаза Давыд.

   — Это купец наш, — пояснил Зерн.

   — Фу-ты, — вздохнул Давыд облегчённо. — Я думал, дед тронулся. А почему он там?

   — Жеребец пригласил на обед.

   — Идём к Жеребцу.

Купец, услыхав, что Давыд прибыл из Москвы, позвал его немедленно за стол.

   — Я не хочу, — пытался отговориться Давыд. — Мне только Борис Данилович нужен.

   — Идём, идём, — тянул его за рукав хозяин. — Он мой гость почётный, и ты будешь гостем. Нехорошо от приглашения отказываться, неуважительно.

   — Ты подожди меня здесь, — сказал Давыд Зерну. — Или лучше знаешь что, ступай к берегу.

   — А если вдруг я...

   — Ступай, ступай. Ждите там. Мы скоро.

Давыд поднялся за Жеребцом на высокое крыльцо, прошёл в трапезную. Там за столом, уставленным блюдами с икрой и рыбой в разных видах (жареной, вяленой, копчёной), а также корчагами с сытой и медами, сидел юный княжич.

   — Кто там? — спросил он.

   — Да вот, из Москвы, говорит.

Давыд поклонился княжичу.

   — Здравствуй, свет наш Борис Данилович.

   — Здравствуй, — отвечал княжич. — Ты кто?

   — Я боярина Родиона Несторовича сотский. Послан за тобой Александром Даниловичем.

   — Что он там? Уже соскучился?

   — Да. Наверное.

   — Хых. Вот же поросёнок. Когда дома, норовит подраться. Как уехал, заскучал, вишь. Садись с нами, сотский.

   — Спасибо, Борис Данилович.

«Сказать? Не сказать? — ломал голову Давыд. — Если скажу, что Александр с нами, на той стороне, а он вдруг скажет, езжай, вези его сюда. Как ослушаться? Нет, так рисково. Лучше по-другому».

Давыд присел к столу, налил себе сыты, выпил, потянулся ложкой за икрой. Сидел как на иголках, придумывая, как бы выманить княжича отсюда к берегу. И как можно скорей.