Хамелеонша

Я ещё раз оценила крутизну спуска и, чуть кивнув, подалась навстречу. Руки обхватили меня за талию и сняли с уступа, лишив на время твёрдой опоры. Пришлось опереться о его плечи. Наверное, я всё-таки вдохнула немного ядовитых паров престера, потому что голова закружилась, а лёгкие парализовало, как во время одной из драк, когда предназначавшийся Людо кулак угодил по случайности мне в живот. Хочешь вдохнуть, и не можешь. Тело ощущало тёплое давление ладоней и непривычную невесомость, а сердце галопом неслось в пропасть без дна… Всё резко закончилось, когда туфли коснулись площадки. Я покачнулась, но устояла. Ладони ещё немного задержались на моей талии и неохотно отпустили, скользнув по бёдрам. В тот же миг что-то со звоном упало к нашим ногам. Бодуэн оказался проворнее и первым поднял нож Людо. Оценивающе покрутил, провёл пальцем по рукояти и протянул мне, слегка приподняв брови:

– Вы всегда вооружены?

– Только когда гуляю с вами, Ваше Высочество, – ответила я, забирая нож и стараясь не коснуться при этом руки.

Наметившаяся меж бровями складка подсказала, что на сей раз уже Бодуэн затрудняется определить, была ли эта шутка.

– Теперь в обратный путь, Ваше Высочество?

– Да, только, кажется, вашего друга крепко приворожили. – Он насмешливо кивнул на крутящегося возле Камня вульписа.

Я обошла его и направилась к Хрусту.

– Слышал, малыш? Завтрак уже истекает кровью, – произнесла я преувеличенно бодро, присела рядом и потрепала его по тощему загривку. – Что там у тебя?

Вульпис оторвал мордочку от трещины, которую обнюхивал, и на влажном носу блеснула тончайшая светлая нить.

– Кажется, кое-кому не мешает подстричься, – рассмеялась я, снимая волос, и подставила его ветру.

И в тот миг, когда поток воздуха подхватил его и, кружа, понёс ввысь, до меня дошло, что оный никак не мог принадлежать вульпису. Равно как мне или Бодуэну. Кажется, он принадлежал белокурому мужчине или женщине. Но откуда им здесь взяться? Судя по рассказам, здесь редко кто бывает, а вчера прошёл дождь. Я проводила взглядом утонувшую в небе ниточку и заметила в трещине плиты необычный блеск. Нагнулась ниже, пытаясь рассмотреть, была ли это игра света или что-то другое. Нет, там определённо что-то застряло, но слишком далеко, чтобы дотянуться пальцами.

– Нам пора, – позвал Бодуэн. – Ещё немного, и Альбрехт с Пэтром соберут поисковый отряд.

– Уже иду, Ваше Высочество.

Незаметно вставив в щель лезвие ножа, я провела на себя и поймала сверкающую каплю. Потом поднялась, оправила платье и повернулась к Бодуэну, всем видом выражая готовность следовать за ним.

– Посмотрели всё, что хотели?

– Более чем. Спасибо за прогулку, Ваше Высочество.

Находка холодила пальцы и жгла любопытство.

27

Поджидающая нас на крыльце одинокая фигура виднелась ещё издалека.

– Доброе утро, Альбрехт.

– И вам доброе, миледи, Ваше Высочество, – поклонился старый рыцарь и, толкнув дверь, пропустил нас с Бодуэном в дом, где уже полным ходом шёл завтрак.

Все поздоровались, но никто не спросил, где мы были и чем занимались, и даже многозначительных взглядов не последовало – вот что значит поблизости нет фрейлин. Только Раэли, положив на стол передо мной щедрый ломоть хлеба, хитровато улыбнулась, всем видом намекая, что не забыла о нашем молчаливом ночном уговоре. Девушка явно наслаждаясь общим секретом. Я же думала о нём ровно столько, сколько понадобилось аромату солонины, чтобы преодолеть путь до моих ноздрей. Утренняя прогулка не на шутку раззадорила и без того отменный аппетит, поэтому я водрузила на хлеб самый здоровенный кусок мяса и после короткой молитвы с воодушевлением вгрызлась в него.

Единственным ножом приходилось пользоваться по очереди, передавая по кругу, а свежие овощи брать из большого двуручного блюда в центре. Зато плошку с густым мясным соком для их сдабривания поставили рядом со мной, и сидр с воздушной золотистой пенкой налили в отдельную кружку, дав возможность единолично наслаждаться музыкой лопающихся пузырьков и терпким с кислинкой вкусом.

Румяная от свежего воздуха Зои довольно улыбалась с противоположного конца стола, покачиваясь в объятиях Йоханны, а Хрусту навалили столько потрохов, что пара кровавых ошмётков, которые он не сумел осилить, великодушно шлёпнулась мне на колени.