Хакерская этика и дух информационализма

Компании сами работают в сетях и через сети. Большие компании децентрализованы с помощью внутренних сетей. Малые и средние фирмы образуют сети для кооперации, добиваясь гибкости при распределении объединенных ресурсов. Большие фирмы работают на основе стратегических союзов, отличающихся продукцией, процессами, рынками и временем существования, в изменяющейся геометрии корпоративных сетей. А эти корпоративные сети связаны с сетями малых и средних бизнесов, образуя мир вложенных сетей. Более того, сетевое предприятие часто связывает клиентов и поставщиков при помощи частных сетей, и пионерами такой бизнес-модели в электронной промышленности стали Cisco Systems и Dell Computer. Реальной операционной единицей нашей экономики является бизнес-проект, реализуемый через созданную под него бизнес-сеть. Всеми этими сложными системами можно управлять только средствами информационализма. Производительность и конкурентоспособность существенно выиграли от сетевой формы производства, логистики и управления. Так как сети новой экономики раскинулись по всему миру, вытесняя менее эффективные формы организации, новая сетевая экономика завоевывает всемирное господство.

Экономические единицы, территории и люди, не вписавшиеся в сетевую экономику или не представляющие потенциального интереса для господствующих сетей, отбрасываются. С другой стороны, любой источник потенциального дохода, где бы он ни находился и на чем бы ни основывался, подключается и программно встраивается в производительные сети новой экономики.

При таких условиях работа индивидуализируется. Взаимоотношения сотрудников и работодателей определяются в индивидуальных соглашениях, и работа оценивается в зависимости от способности исполнителей и менеджеров перепрограммироваться на выполнение новых задач и достижение новых целей, по мере того как система управляется технологическими инновациями и управленческой гибкостью.

В таком подходе к выполнению работы есть и хорошие стороны. Это мир победителей и проигравших, но чаще всего непонятно, кто именно победил или проиграл, так как после завершения проекта его сеть закрывается навсегда. Это также мир созидания и разрушения, где одновременно происходит созидательное разрушение и разрушительное созидание. Культурные проявления рассыпаются в калейдоскопе глобального электронного гипертекста. В интернете и СМИ проявления человеческого общения и творчества связаны гиперссылками. Гибкость этой медиасистемы способствует впитыванию самых разнообразных проявлений и появлению самых причудливых способов доставки сообщений. Индивидуальный опыт может оставаться за рамками гипертекста, но коллективный опыт и общие сообщения – то есть культура как социальная среда – по большей части заключена в гипертексте. Она является источником реальной виртуальности, семантического каркаса нашей жизни. Виртуального, ибо он построен на электронных микросхемах и эфемерных аудиовизуальных сообщениях. Реального, потому что это и есть наша реальность, ибо глобальный гипертекст поставляет большую часть звуков, изображений, слов, форм и коннотаций, из которых строится смысл всех областей нашего существования.

Даже политика все больше замыкается в мире СМИ, или адаптируясь к медиакодам и правилам, или пытаясь изменить правила игры, создавая и навязывая новые культурные коды. В обоих случаях политика становится приложением гипертекста, так как текст просто переконфигурируется под новые коды.

Да, и за пределами сетевого общества есть жизнь – в фундаменталистских сообществах, отвергающих господствующие ценности и автономно выстраивающих собственные источники смысла; иногда вокруг утопических альтернатив собственного изобретения, но чаще вокруг трансцендентных истин: Бога, Нации, Семьи, Этничности и Территориальности. Таким образом, планета не полностью поглощена сетевым обществом, точно так же как индустриальное общество никогда не распространялось на все человечество. И тем не менее логика сетевого инструментария уже привязала главные сегменты общества в большей части мира к структурной логике, воплощенной в новой, глобальной сетевой экономике, в гибких формах индивидуализированной работы, в культуре реальной виртуальности, закодированной в электронном гипертексте. Сетевая логика, укорененная в информационализме, также изменила наше восприятие пространства и времени.

Пространство потоков, свойственное сетевому обществу, связывает удаленные местоположения на основе общих функций и смыслов посредством электронных схем и коридоров быстрого перемещения, изолируя и подчиняя себе логику существования непосредственно на местах. Новая форма времени, которую я называю безвременным временем, выросла из систематических трендов как на сжатие хронологического времени до наименьших возможных величин (как, скажем, при совершении финансовых транзакций за долю секунды), так и на размытие временной последовательности, что можно видеть на примере перехода типичной карьеры от предсказуемого развития организованного мужчины к многозадачной гибкости женщины.