Хайди

С такой быстротой Петер ещё не делал за всю свою жизнь ни одного дела, с какой он принялся исполнять это задание, потому что торба так и манила его, а он до сих пор даже не знал, что там внутри, принадлежавшее теперь ему. Как только те двое в сторонке спокойно принялись за своё молоко, Петер развязал торбу и заглянул внутрь. Едва приметив в глубине аппетитный кусок мяса, он так и затрясся от радости и заглянул внутрь ещё раз, чтобы удостовериться, что мясо ему не померещилось. Потом сунул в торбу руку, чтобы достать его. Но вдруг снова отдёрнул руку, как будто ему нельзя было прикасаться к лакомству. Петер вспомнил, как он стоял позади господина и грозил ему кулаками, а тут этот господин отдал ему весь свой обед. Теперь Петер раскаивался в своём поступке, потому что по всему выходило так, что этот поступок не позволяет ему принять подарок и подкрепиться им. Он мигом вскочил и побежал на то самое место, где потрясал кулаками. Тут он вытянул вверх руки, раскрыв ладони и растопырив пальцы – в знак того, что кулаки больше не в счёт, – и простоял так довольно долго, пока у него не окрепла уверенность, что дело улажено. После этого в несколько прыжков прискакал к торбе и теперь, когда совесть его была чиста, мог с полным удовольствием приняться за так редко достававшуюся ему вкусную еду.

Господин доктор и Хайди долго бродили по горам и вели приятную беседу. Но теперь господин доктор решил, что ему пора возвращаться, и предположил, что Хайди, наверное, хочет остаться с козами. Но Хайди о таком и думать не желала, ведь господину доктору тогда пришлось бы одному-одинёшеньку спускаться с гор вниз. Она непременно хотела его проводить до хижины дедушки и даже немного дальше. Они шли рука об руку, и у Хайди ещё было много о чём рассказать своему доброму другу и показать ему все места, где козы особенно любили пастись и где летом больше всего сверкающих жёлтых луговых розочек, красного золототысячника и других цветов. Она знала названия их всех, потому что дедушка летом часто их упоминал.

Они шли уже довольно долго, и господин доктор сказал, что теперь Хайди надо возвращаться. Они попрощались, и господин пошёл под гору, но время от времени оборачивался. И тогда видел, что Хайди по-прежнему стоит на том же месте, смотрит ему вслед и машет рукой. Так делала когда-то его любимая дочка, когда он уходил из дома.

Стоял ясный, солнечный осенний месяц. Каждое утро господин доктор поднимался в Альпы и бродил там окрест. Дядя Альм часто сопровождал его – высоко, до самых скал, где старые, истерзанные ветрами ели клонились вниз, а где-то неподалёку, должно быть, гнездился беркут, потому что иногда он со свистом и криком проносился совсем низко над головами идущих мужчин. Господин доктор находил большое удовольствие в беседах со своим проводником, и его всякий раз удивляло, как хорошо Дядя знает все альпийские травы, знает, какая трава от чего помогает и как много ценного для себя он присматривает по дороге – то в смолистых елях и тёмных пихтах с душистой хвоей, то в кудрявом мхе, который пробивался между старыми корнями деревьев, то в мелких растениях и неприметных цветочках, которые росли на благодатной альпийской почве на самом верху.

Точно так же старик знал характер и повадки всех горных животных, больших и маленьких, и умел рассказать господину много забавного об образе жизни этих существ, населяющих скалистые норы, подземные пустоты и верхушки высоких елей.

Для господина доктора время в этих познавательных походах пролетало незаметно, и всякий раз, когда вечером он сердечно тряс на прощание руку Дяди, ему на ум приходили одни и те же слова:

– Дорогой друг, я никогда не ухожу от вас, не научившись чему-то новому.

Но во многие дни – обычно в самые погожие – господин доктор предпочитал уходить на прогулку вдвоём с Хайди. Тогда они подолгу сидели на живописном склоне Альп, куда привычно приходили с самых первых дней, и господин доктор просил Хайди читать наизусть стихотворные псалмы и рассказывать всё, что она только знала. В это время Петер сидел на своём обычном месте позади них, но был теперь кроток и больше не грозил кулаками.

Чудесный альпийский сентябрь подходил к концу. Однажды утром господин доктор, придя на альм, имел не такой радостный вид, как обычно. Он сказал, что это последний его день, ему пора возвращаться во Франкфурт; это стоит ему больших усилий, потому что он так полюбил Альпы, как будто это была его родина. Новость опечалила Дядю Альма, потому что он тоже пристрастился к беседам с господином доктором, а Хайди настолько привыкла каждый день видеть своего ласкового друга, что не могла смириться с мыслью, что однажды это кончится. Она смотрела на него вопросительно и удивлённо. Но это и в самом деле было так. Господин доктор попрощался с дедушкой и спросил Хайди, не проводит ли она его немного. Хайди пошла с ним за руку под гору, но никак не могла поверить в то, что он уходит насовсем.