Кэш

Как и предсказывали синоптики, паводок был небывалой силы. На старом русле пытались взрывать лед, но половодье быстро затопило окрестности, подняло в верховьях Нижнего Кута штабеля бревен с леспромхозовских делянок, они били в тело плотины, как торпедами. На третий день вода достигла гребня плотины и хлынула вниз, на строительную площадку, с которой вывели бульдозеры и экскаваторы. Весь поселок с утра и до темноты толпился на окрестных холмах, напряженно следя за буйством стихии. Лишь на пятый день паводок начал спадать.

Плотина выдержала.

За рационализаторское предложение, позволившее сэкономить несколько миллионов рублей, и.о. главного инженера Гольцов получил премию в размере месячного оклада.

Эта история имела неожиданное продолжение. Сначала по каналам ТАСС прошла заметка нештатного собкора по Свердловской области о необычном опыте гидростроителей Нижне-Кутской ГЭС, а еще через полгода, когда о паводке все забыли, Гольцова срочно вызвали в обком партии и даже прислали за ним вертолет, что было делом совершенно неслыханным. В обкоме его привели в кабинет первого секретаря. Кроме Ельцина, в нем было два смуглых черноусых господина явно иностранного происхождения и какой-то молодой русский лощеного московского вида.

— Здорово, гидротехник, — приветствовал Георгия Ельцин. — Ты, наверное, думал, что я про тебя забыл, а я не забыл. Вот, сосватал тебе работенку. Это из Венесуэлы товарищи. Хотя какие они товарищи? Только называют себя социалистами. Но деньги считать умеют. Поговори с ними.

Один черноусый оказался чиновником из посольства республики Венесуэлы в СССР, второй — вице-президентом Энергетической компании Венесуэлы, а русский — переводчиком из МИДа.

Из пространной речи вице-президента в бойком переводе с испанского вытекало, что в Энергетической компании очень заинтересовались опытом сеньора Гольцова, позволяющим строить гидроэлектростанции на небольших реках без сооружения водоотводных каналов, что позволяет сократить сроки строительства и сэкономить значительные материальные средства. Мы внимательно изучили этот опыт и считаем, что его можно применить в наших условиях, продолжал вице-президент. Дефицит электроэнергии тормозит рост промышленности республики, правительство приняло комплексную программу развития электроэнергетики. Уже начато сооружение ГЭС на реке Сан-Хуан в восточной Венесуэле. По условиям она сходна с русской рекой Нижний Кут. Мы считали бы очень желательным, если бы сеньор Гольцов принял участие в этом строительстве в качестве советника с широкими полномочиями. Я уполномочен сделать вам это предложение. Надеюсь, что условия контракта удовлетворят сеньора Гольцова.

— Борис Николаевич, он это серьезно? — ошеломленно спросил Георгий.

— А ты как думал? Если он приперся к тебе из самого Каракàса, это, по-твоему, несерьезно?

— Карàкаса, — поправил переводчик.

— Неважно. Тебе сделали деловое предложение.

— Да кто же меня отпустит?! Я даже не член партии.

— Я отпущу, тебе этого мало? Им нужен толковый инженер, коммунистов у них своих хватает. Решай.

— Один вопрос, — обратился Георгий к переводчику. — Спросите у него, воруют у них на стройках цемент?

— Так и спросить?

— Так и спросить.

Лицо вице-президента выразило крайнюю степень недоумения.

— Он не понял вопроса, — объяснил переводчик. — Нет, у них на стройках цемент не воруют. Он не знает ни одного такого случая и не понимает, зачем это может понадобиться. Если кому-то нужен цемент, его покупают с доставкой на дом.

— Если так, я согласен, — сказал Гольцов.

Через два месяца он сошел с трапа „Боинга 737“ компании „Дельта“ в международном аэропорту Каракаса. На Урале уже свирепствовали морозы, в Москве стояла слякотная зима, а здесь вовсю цвели какие-то диковинные цветы, была весна. В Каракасе круглый год весна.

Весь багаж Гольцова уместился в абалаковском рюкзаке — в том же, с каким он приехал в Нижний Кут. Через три года, когда он отплывал из Каракаса на океанском лайнере „Куин-Мэри“, вещей у него было побольше. В трюме стоял белый „линкольн“, подаренный русскому инженеру Гольцову Энергетической компанией Венесуэлы в знак благодарности за сэкономленные миллионы боливар фуэрте. В одном из кожаных чемоданов фирмы „Монблан“ — свадебное платье Барбары Валенсии, его юной жены поразительной, завораживающей красоты.

Трансатлантический круиз „Куин-Мэри“ закончился во французском Гавре. Молодожены проехали по всей Европе: Париж, Мюнхен, Вена, Мадрид, Рим. Это было их свадебное путешествие. Позже Гольцов рассказывал, что больше всего его поражала свобода, с какой они пересекали границы. Не выходя из машины.

На польско-советской границе в Бресте свобода кончилась…»

II