Кесарево сечение

– Я хочу сказать только то, что сказал, – невозмутимо произнес японец. – Еще один факт. Совсем недавно, изучая работу навигационных служб ГУК, я обнаружил сгущение траекторий КК вблизи орбиты Юпитера. Притом, что, как нам известно, данная планета движется по стационарной орбите, а КК движутся по своим маршрутам. Это относится к судам Космофлота, но в той же мере и к судам, находящимся под юрисдикцией иных организаций. Спрашивается, почему эти КК, а точнее, люди, которые ими управляют, либо прокладывают маршруты, желают непременно пересечь орбиту Юпитера. Я проверил по документам несколько маршрутов, и, что поразительно, во всех случаях, выбор траекторий был оправдан так или иначе. Но статистический результат налицо! И объяснить его я не могу. Впрочем, я не силен в космобаллистике…

Слышно было, что Сюняев что-то пробурчал и завозился в кресле. Он, видимо, что-то хотел сказать, но Таккакацу его упредил.

– Минуточку! Еще один момент, и мы закончим. Я рискну поделиться с вами кое-какими недоумениями. Я называю их так, поскольку не могу в данном случае применить термин "факт". Возможно, это просто недоразумение, либо я что-то напутал…

В этом месте кристаллофон хрюкнул и умолк. Запись кончилась.

– Ну, и?., – поинтересовался я.

– Что ты имеешь в виду? – Василий уставился на меня с прищуром.

– Производит впечатление?

– Ну-у.., – он покрутил носом. – В общем и целом.

– А именно?

– Я еще не разобрался в своих чувствах.

– Так разберись. А то ведь уже пора переходить к глубоким размышлениям, а ты не мычишь, не телишься.

– Не дави мне на психику, а то будет как вчера!

– А что у нас было вчера?

– Да ничего!

Василий был прав. У нас ничего не было вчера, ничего не было сегодня, и на завтра ничего не маячило. Кроме, разумеется, разговоров.

Глава 9

В субботу вечером нам нанес визит Валерий Алексеевич.

Встреча брошенного отца и блудной дочери прошла на удивление спокойно и гармонично.

Валентина с порога кинулась на шею Валерию Алексеевичу, заявив, что он просто молодец, что она страшно скучает, что немедленно его накормит, что все покажет, как мы здорово тут устроились, и так далее. Валерий Алексеевич нарочито супил бровь, но быстро овладел ситуацией. Он прошествовал в гостиную, убедился в присутствии надлежащего порядка, посетил ванную, кухню и отечески хлопнул негодную дочь по заду. Валентина полностью соответствовала моменту. Она классически ойкнула и виртуозно надула губы. Я подмигнул ей, она подмигнула мне, и это, разумеется, не укрылось от взора строгого папаши.

– Вертихвостка! – заявил он. – Охмурила, окрутила. Под твою дудку пляшет! Смотри, Глеб, быть тебе под каблуком. Запомни, женщина в семье должна знать свое место, иначе… Имей в виду, в этом доме глава семьи – ты.

– Так оно и есть, – подтвердил я и добавил строго: – Валентина, марш на кухню – мы голодны!.. Я правильно трактую, Валерий Алексеевич?

– Для начала недурно, но вяловато. Надо активней воздействовать на нервные центры в преддверии ужина, – порекомендовал Сюняев. – Теперь я хотел бы точно выяснить: ты мне зять, или не зять?

– Зять-зять, – подтвердила Валентина из кухни.

– Тогда, во-первых, я бы желал настоять на юридическом закреплении этого э-э… статуса.

– Но вы не настаиваете на немедленном совершении таинства?

– Нет, разумеется, но и тянуть не следует. Во-вторых, я желаю иметь встречу с твоими родителями.

– Может быть, свадьбу устроим, все и утрясется разом, – предложил Куропаткин, присутствующий тут же, и с интересом наблюдавший за развитием сюжета.

Уж не знаю, почему, но после этой солидной фразы Вася совершенно несолидно хихикнул.

– А вы, молодой человек, совершенно напрасно проявляете скепсис. Свадьба, между прочим, укрепляет семейные узы. Это обряд, долженствующий продемонстрировать брачующимся всю важность и последующую значимость… э-э… и так далее. Это рубеж, перешагнув который, молодые перестают быть молодыми и… э-э-э… соответственно, становятся зрелыми. К тому же, шутки шутками, но могут быть и дети… Валентина! – гаркнул он, – как там насчет детей?

– Все в порядке, папа, не волнуйся, – послышалось из кухни.

Я изобразил на лице какое-то подобие смущения, и для убедительности покраснел. Куропаткин, впоследствии, утверждал, что я сделался красным, как рак. Я, в свою очередь, утверждал, что сам Василий сделался розовым, как поросенок. Замечу: я не утверждал, что он таковым и является. Я упирал на чисто внешнее сходство.

– Короче, – продолжил Сюняев, – я бы предложил вам венчаться в церкви, но не уверен, что это возможно.

– Великолепная мысль, – поддержал Куропаткин. – Совершенно непонятно, что мешает воплотить ее в действительность.

– Тут есть тонкости, – важно сообщил Сюняев. – Венчание может состояться только при том условии, что вступающие в брак имеют одинаковое вероисповедание, а в отношении Глеба я не имею никаких сведений.

– Ага.., – произнес я озадаченно. – Но относительно своего вероисповедания я тоже не имею никаких сведений. А какого вероисповедания Валентина?