Керченское сражение. От Крыма до Рима

За плотно прикрытой дверью Апраксин по-отечески вразумлял:

— Мотри, тезка, великое дело тебе государь вру­чил. Остерегайся мошенников, деньгой казенной не швыряйся. Ежели худо станет, отпиши. — Положил руку на плечо: — Поезжай с Богом.

Расставаясь, ни тот ни другой не предполагали, что судьба больше не сведет их вместе…

Прибыв в Тавров, Апраксин ужаснулся. Наступила пора половодья, а блоки стапелей на верфях Воронежа и ниже с построенными кораблями сиротливо торчали на берегу в десятках метров от уреза воды.

— Нынче Дон-батюшка осерчал, не хочет пускать кораблики в море, — разводил руками адмиралтей­ский мастер.

Апраксин чесал затылок: «Чем воевать с турками? Прошлым годом старые кораблики сожгли, а новых не станется».

Как гигантские истуканы, замерзли на берегу вось-мидесятипушечные корабли. Жаль было угробленного времени, денег и сил.

— Что поделаешь, — насупившись, отводил душу Апраксин в разговоре с Крюйсом, — не все в нашей во­ле. Хотя государь и гневается на меня, но совесть моя чиста…

Неторопливо прохаживались они вдоль пристани, где ошвартовались две новые шнявы3 , шесть скампа-вей Поодаль, на стремнине, покачивались на якорях два недостроенных линейных корабля.

— Отъеду я в Таганрог, — продолжал Апрак­син, — там кораблики настропалю, к Азову подамся. Кубанские татары, не дай Бог, нахлынут. Впрочем, там комендант надежный, полтавский генерал Келин. Комплектуй кораблики и спускайся к морю. Не ровен час, турки объявятся.

Две недели Крюйс с капитанами собирали экипажи из рекрутов. Разводили испуганных новобранцев по палубам, боцмана линьками загоняли их на ванты, за­ставляли карабкаться на салинги и марсы, разбегаться по реям. Тряслись руки, дрожали колени. Кто-то па­дал, зашибался. На якорях, в тихой заводи кое-что по­лучалось.

Пока держалась вешняя вода, Крюйс повел неболь­шой отряд к Азову. В июне на рейде Таганрога Апрак­син с тоской осматривал суда.

—   Срам какой-то, — бурчал он, — с дюжиной та­ких корабликов токмо и обороняться от турок, отсто­ять завоеванное.

—   Не плошай, господин адмирал, — успокаивал Крюйс, — у нас в резерве лихие казаки на лодках. Дай мне побольше мушкетов.

Апраксин уехал в Азов, а Крюйс выслал в дозор две бригантины и десяток казацких лодок…

После полудня 2 июля разомлевшего от жары Крюйса поднял с койки раскат пушечных сигналов с корабля. На его палубе стоял прибывший накануне Апраксин.

В гавань неслись казацкие гички, поодаль, не спе-ша. под веслами с обвисшими парусами, втягивались бригантины. Вдали на взморье, лениво шевеля паруса­ми, один за другим, медленно выплывали турецкие ко­рабли.

— Тридцать два вымпела. — Апраксин протянул подзорную трубу Крюйсу. — Собрались-таки, окаян­ные, супротив нас. Полторы дюжины линейных кораб­лей и дюжина галер. — Апраксин окинул взглядом не­босвод: голубая лазурь без единого облачка. — Авось Господь Бог поможет. Ветра покуда не предвидится.

Две недели безветрия пропали относительно спокой­но. Турки явно не спешили, выжидали, но казаки не выдержали. Заметив как-то утром отбившуюся фелю­гу5 турок, бесшумно выскочили из засады в камышах и захватили первую добычу.

Турецкий капудан-паша все же решился проверить русскую оборону. На рассвете его галеры подкрались к внешнему рейду Таганрога. Продвигались ощупью, фарватера турки не знали.

Но Апраксин давно наблюдал за каждым движени­ем неприятеля. Утром посвежело, наконец-то потянуло с верховьев Дона.

— Вызвать командиров, — распорядился Апраксин. Прямо на палубе, у трапа, начался короткий совет. Спустя полчаса навстречу туркам, набирая ход, двинулся пятидесятипушечный корабль под командой Кргойса и с ним три шнявы. Турецкие галеры не стали испытывать судьбу. Развернулись на обратный курс, удрали в море. Отошли к горизонту. Капудан-паша продолжал выжидать, осторожничал. Еще неизвестно, сколько вымпелов в Азове. Вдруг ударят с тыла. Пока же у него одна цель — задержать русских у Таганрога. Турецкая эскадра подошла ближе к берегу, с кораблей спустили шлюпки, готовили десант. Цепко следили за малейшими движениями противника сигнальные мат­росы, вахтенные офицеры на русских кораблях. Ап­раксин предупреждал каждый маневр неприятеля, за­маскировал на берегу войска, батареи.

Не успели турки ступить на берег, шквал картечи обрушился на них из укрытых кустарником пушек. Выскочила пехота с примкнутыми штыками, ударили лихие казаки.

Поспешили янычары на корабли, оставляя убитых. Эскадра турок отошла в море.

Апраксин, наблюдая за их маневром, кивнул Крюйсу:

— Бери пять вымпелов и припугни турок. Токмо да­леко не суйся, но дай им знать нашу прежнюю хватку.

Турецкая эскадра, не ввязываясь в бой, ушла дале­ко за горизонт, и неделю турки не приближались к бе­регам.

Неожиданно рано утром Апраксина разбудила пу­шечная стрельба. Выскочив на палубу, он нахмурился. Издали, распустив паруса, приближалась турецкая эс­кадра. Пушки палили беспрерывно, но ядра не вспени­вали воду.

— Холостыми палят, — хмуро проговорил Апрак­син, — не к добру это.