Кентерберийские рассказы

Лидийским царством правил Крез богатый;
Был мощью даже Киру страшен он.
Но, наконец, в полон врагами взятый,
Был на костер спесивец возведен.
Вдруг полил дождь, гася со всех сторон
Огонь костра, и царь спасен был роком,
Но был ему конец определен:
В петле повиснуть на столбе высоком.

Когда он спасся, тотчас же в поход
Он вновь отправился в том убежденье,
Что рядом с ним Фортуна в бой пойдет,
Которой он спасен был от сожженья;
Считал он невозможным пораженье,—
Недаром ведь ему приснился сон,
Питавший гордость в нем и самомненье.
Он всей душой был к мести устремлен.

Ему приснилось, что в листве древесной
Ему Юпитер моет плечи, грудь
И полотенце с высоты небесной
Бог Феб спешит, склонившись, протянуть.
Крез, сновиденья не поняв ничуть,
Спросил у дочери своей ученой,
В чем вещего его виденья суть,
И услыхал ответ определенный:

«На виселице ты свой кончишь век,—
В том сомневаться было бы напрасно.
Юпитер означает дождь и снег,
Феб с полотенцем — солнца жар ужасный!..
Им предстоит твой труп томить всечасно,
Чтоб то он высыхал, то снова мок».
Так дочь Фания рассказала ясно,
Какой удел отцу готовит рок.

И был повешен Крез, тиран спесивый,
Ему престол роскошный не помог.
Где б для трагедии была пожива,
Для плача где б она нашла предлог,
Когда б земные царства грозный рок
Не рушил что ни день рукой могучей?
К уверенным в своей звезде он строг,
От них свой лик скрывает он за тучей.

Педро Жестокий [146]

Ты, Педро, лучший цвет испанской славы,
Был милостями рока так богат!
Те, что теперь тебя жалеют, — правы.
Тебя из края выгнал кровный брат,
Потом, подвергнув злейшей из осад,
К себе в палатку заманил обманом
И заколол своей рукою, кат,
Чтоб завладеть добром твоим и саном.

На сук багровый пойманный орел, [147]
Чернеющий на белоснежном поле,—
Вот кто владыку к гибели привел.
«Гнездовье зла» [148]в его повинно доле.
Не Карла Оливер, умом и волей
Примерный муж, а Оливер другой,
Что с подлым Ганелоном сходен боле,
Бретонский Оливер всему виной.

Петро Кипрский [149]

О славный Петро, Кипра властелин,
Под чьим мечом Александрия пала!
Тем, что сразил ты столько сарацин,
Ты приобрел завистников немало.
За доблесть ратную твои ж вассалы
Сон утренний прервали твой навек.
Изменчив рок, и может от кинжала
Счастливейший погибнуть человек.

Варнава Висконти [150]

Милана славный государь, Варнава
Висконти, бог разгула без препон
И бич страны! Кончиною кровавой
Твой бег к вершине власти завершен.
Двойным сородичем (тебе ведь он
Был и племянником и зятем вместе)
В узилище ты тайно умерщвлен,—
Как и зачем, не знаю я, по чести.

Уголино [151]