Кем был Иисус из Назарета?

Иоанн Креститель не проповедовал приход Мессии, но лишь приход «Сильнейшего» (см. выше главу 4). Кроме того, как мы уже видели, он не связывал однозначно свои надежды с Иисусом. Тем не менее вполне вероятно, что Андрей (был ли он поначалу также учеником Крестителя?!) услышал в Иоанновом кругу разговоры о новой незаурядной личности и о том, что сам Иоанн присматривается к Иисусу. Из них двоих Андрей первым познакомился с Иисусом (отсюда его прозвище в последующей христианской традиции — «Первозванный») и первым поверил ему. Впоследствии Иисус в большей степени полагался на его брата, но и Андрей входил в ближайший круг друзей и учеников.

Затем идут рыбаки, братья Иоанн и Иаков Зеведеевы. Согласно Евангелию от Марка, Иисус дал им прозвище «Боанергес» («сыны грома»). Если Марк ничего не напутал, то Боанергес — это, видимо, греческая транскрипция еврейского «бней регез». (Некоторые учёные, правда, считают, что он таки ошибся, и имелось в виду «бней рехем», «единоутробные братья». Но достаточных оснований для такой поправки нет. Кроме того, в качестве прозвища обычно выбирают некое личное качество, а не единоутробность.) Означало оно, видимо, отнюдь не кроткий нрав. У Луки отражена следующая сцена: Иисус по дороге в Иерусалим хочет остановиться на ночлег в самарянской деревне. Однако из-за религиозной вражды между иудеями и самаритянами местные жители отказываются приютить его с учениками, и им срочно приходится искать постой в деревне по соседству. Иаков и Иоанн ужасно обозлились на самаритян:

Видя это, ученики его, Иаков и Иоанн, сказали: «Господин! Хочешь, мы скажем, чтобы огонь сошёл с неба и истребил их, как и Илия сделал?» Но он, обернувшись к ним, запретил им и сказал: «Не знаете, какого вы духа... Ибо Сын Человеческий пришёл не губить души человеческие, а спасать». И пошли в другое селение.

Лк 9:54–56

Вместо «Сын Человеческий пришёл...» Иисус мог сказать «я пришёл...», но общая сцена, видимо, достоверна: они идут в другую деревню, Иисус несколько впереди, а они обращаются ему в спину с предложением помолиться об уничтожении зловредной деревушки. (Предложение, надо сказать, делающее честь их вере, хотя и не их гуманизму.) Здесь очень важно сравнение с Илией (ср. 4 Цар 1:9–16): проводя параллель между Иисусом и этим древним пророком, они мыслили происходящее как некоторое повторение древнего сюжета. Вот новый Илия (то ли Иисус, то ли Иоанн — ясности на сей счёт у них могло не быть), вот вероотступники, на которых скоро придёт божественный Суд, но этот Суд можно, так сказать, предвосхитить и ускорить для конкретного самаритянского поселения.

Ещё в одном случае мы видим, как Иоанн, один из братьев, выступает с цензурой на посторонних экзорцистов:

Иоанн сказал: Учитель! Мы видели человека, который именем твоим изгоняет бесов, а не ходит с нами; и запретили ему, потому что не ходит за нами. Иисус сказал: «Не запрещайте ему, ибо... кто не против вас, тот за вас».

Мк 9:38–40

Велик соблазн последовать примеру многочисленных комментаторов, считающих этот эпизод недостоверным: ответу Иисуса есть параллели в других античных текстах (напр., Цицерон, «Речь в защиту Лигария» 11); также не факт, что экзорцисты, не принадлежащие к последователям Иисуса, стали пользоваться именем Иисуса ещё во времена его проповеди. Всё же с осторожностью признаем эпизод достоверным. Речь Цицерона не такой текст, из которого раннехристианской традиции было естественно заимствовать данное высказывание, поэтому более вероятно, что мы имеем дело с совпадением. Если же предполагать (как некоторые толкователи), что «кто не против вас, тот за вас» было поговоркой (чему нет достаточных свидетельств), то Иисус мог процитировать и поговорку. Что же касается экзорцистов, то успехи Иисуса в изгнании бесов вполне могли произвести впечатление на его, так сказать, коллег по цеху (в I веке существовали и другие еврейские экзорцисты), и кто-то из них стал пользоваться именем уважаемого им человека.

Если эпизод достоверен, то мы снова видим Иоанна как человека резкого, достаточно нетерпимого, а также гордого своей принадлежностью к избранным: один из Двенадцати! Да ещё узкий круг! Если Иоанн был молод, что весьма вероятно, то он мог принять свой статус со всей горячностью молодости...

Создаётся впечатление, что Иаков и Иоанн несколько ревновали к двум другим братьям (Петру и Андрею), считая, что именно их служение — самое ценное для Иисуса. В Евангелии от Марка мы находим такую картину: