Каждый любит как умеет

Придя к нему в последний раз, отец таинственно сообщил, что звонила Наташа и обязательно навестит его в больнице. Андрей долго смотрел в окно и пытался вспомнить, о ком говорил отец. Вспомнил только, когда часы посещений закончились. И удивился – как он мог забыть такое?!

Вообще, Андрея очень беспокоила память. Он долгие часы проводил, стараясь по порядку восстановить события того дня – вплоть до драки в подъезде. Все что было до того дня – он помнил отлично, часто проверял себя, советовался с отцом. Но вот последний день был как будто наполовину затерт резинкой. Вспоминалось почему-то только самое незначительное, серое. Стоянка, скверный коньяк, которого он выпил слишком много. Вспоминалась болтливая девчонка в уличном телефоне-автомате и еще одна девица. Кажется, она назвалась Таней. Андрей особенно часто думал о ней, но теперь все как-то странно перемешалось. Он был испуган, когда понял, что Таня говорила что-то про архив и про Лену, а он не помнил что!

– У меня восстановится память? Правда? Совсем? Когда? – придирчиво расспрашивал он врача.

Тот говорил, что память непременно восстановится. Что только в первое время после тяжелых травм бывают такие симптомчики. А потом все пройдет само собой. Андрею было велено лежать, не вставая. Санитарка даже хотела сунуть ему подкладное судно, но тут он не выдержал и сам выполз из палаты. На такое унижение он бы не согласился. Мало-помалу он стал гулять по коридору, торчать возле окон. Он вспомнил уже многое, хотя давалось это с трудом. Отчетливо вспоминалась Евгения Ивановна, испуганный голос Лены и то, что Лена сейчас… «Неужели все еще в Бутырке? – спрашивал он себя. – За что, неужели убийцу не нашли? Хотя оружие-то у нее было. Тут ничего не сделаешь. Дадут лет пять. А может, поменьше, кто знает. Она же не пользовалась им…»

Он бы очень хотел позвонить Евгении Ивановне. Но как это было сделать? Ее телефон остался в записной книжке, а записная книжка – неизвестно где. Андрей дотошно расспрашивал отца, что именно украли. Тот разводил руками:

– Сынка, вроде ничего! У тебя в комнате все перекопали, стол настежь… Ящик на полу, Пустой. Ты что там держал, а?

Андрей отмалчивался. Значит, архив был украден полностью. Не было сил вспоминать, что еще могли унести из его комнаты. Ничего ценного, кроме денег, там не было. А деньги… Отца о них спросить нельзя. Тот и понятия не имел о тайнике. А если бы нашел – Андрей бы не увидел этих сбережений. Поэтому он предпочитал подождать, когда выйдет на волю. Тогда он сам проверит тайник. Пейджера у него теперь не было. Пропал кошелек, записная книжка, паспорт, водительские права – словом, все. Из того, что было при нем в момент нападения, осталась только оранжевая пластиковая расческа – ее нашла соседка по площадке и вернула отцу с большим триумфом.

– Сынка, ты так и не видел, кто тебя избил? – участливо расспрашивал отец. В эти дни он стал называть Андрея по-старому – «сынкой». Так он звал его в детстве и больше никогда. – Ну а хоть кто это был? Мужик?

– Мужик, конечно, – Андрей чуть не рассмеялся. – Думаешь, девица бы справилась?

Сейчас такие девицы пошли, – тот неопределенно крутанул головой. – А мне, конечно, тяжело одному.

– Пьешь?

Тот покаянно задумался. Андрей и сам видел, что отец пьет больше обычного. Предупредил, чтобы тот не водил на дом дружков. Отец всполошился:

– Что ты, никогда этого не было! Нет! Не вожу никого!

Андрею стало жаль отца. Давно он не вызывал у него таких чувств. Сейчас парень видел, что этот человек постепенно превращается в виноватого ребенка. Как ребенок, он врет, как ребенок, просит участия. И как ребенку, ему очень страшно одному.

– Ты, пап, никого в дом не пускай, – напутствовал его Андрей. – Вообще ни под каким видом. И в милицию пока не ходи.

– Как же не ходить? Тебя же избили?

– Да вот так. Я не хочу.

– А паспорт?!

Андрей согласился, что подать заявление насчет паспорта все-таки надо. У пего сердце не лежало привлекать к делу милицию, но тут ничего сделать было нельзя. Отец был удивлен, но вопросы задавать перестал. Только посматривал на сына как-то загадочно, будто безмолвно говорил: «Что б там ни было, а я с тобой заодно!» В один из дней явился Рамиль. Маленький, шустрый, деловитый – в белом халате он был похож на студента-медика. Андрей сперва даже не узнал его, и Рамиля это Напугало.

– Плохо с памятью? – сочувственно спросил он, не решаясь присесть.

– Да нет, – отшутился Андрей. – Это у тебя что-то с лицом.

Он снял с головы пузырь, в котором вместо льда была одна талая вода, и приветственно побулькал им:

– Я пока не впал в маразм. Садись.

Рамиль осторожно расположился рядом с постелью и заговорил о приятном. В частности – о зарплате. Оказывается, хозяин стоянки, узнав о несчастье Андрея, выдал ему зарплату за все отработанные дни, не дожидаясь третьего числа. Рамилю поручено передать деньги. Рамиль полез сперва в карман халата, потом, опомнившись, стал расстегивать его и шарить по карманам брюк… Андрей его остановил:

– Говорю же, я не впал в маразм. Это значит, что меня уволили?