Каждый любит как умеет

Он засомневался, но она добила его предложением принять душ вдвоем. Виктор отправился в ванную. Горячая вода была – Таня убедилась в этом, когда приехала сюда, еще до его прихода. Если бы в доме отключили воду, пришлось бы придумать что-то еще. Она услышала, как в ванную полилась вода. Быстро выскочила на кухню, пару раз щелкнула выключателем. Знак был подан. Оставалось ждать. И она, пританцовывая, вытащила из шкафа полотенце – из хозяйского белья.

– Где ты там? – раздалось из ванной. – Иди сюда, сама же хотела!

Таня вошла в ванную и прикрыла дверь. Положила полотенце на стиральную машину. Подобрала волосы и скрутила их узлом на макушке. И, смеясь, залезла в ванную, схватила душ:

– Смоем следы преступления! А то у меня такие крепкие духи – твоя жена сразу все унюхает!

Она визжала, брызгала в него водой, шалила, как ребенок. Девушка уже не могла себя контролировать – нервы были взвинчены до предела. Наверное, она слишком уже резвилась. У Виктора появилась недоуменная улыбка.

– Я ненормальная?! – крикнула она, перекрывая шум воды. – Все говорят, что ненормальная! Знаешь, меня даже лечили, только давно!

И, залившись смехом, добавила:

– Так и не вылечили…

Она стояла лицом к двери. Увидев, что дверь открывается, Таня мгновенно направила струю душа в лицо Виктору:

– Ага! Получай!

– Ты и правда… Сума… Сошла!.. – Он выплюнул воду, которую по неосторожности заглотнул, попытался протереть глаза, и тут же раздался выстрел.

Таня в этот миг уже лежала на дне ванны. Она была вполне уверена в Грише – тот не выстрелит в нее и вряд ли промажет. Но так ей было спокойнее. Выстрел повторился, и на нее обрушилась страшная тяжесть. Разбрызгиватель душа оказался придавлен к ее груди. Из него все еще лилась вода, и Таня чуть не захлебнулась. Ей казалось, что Гриша слишком долго стаскивает с нее тело. Выбравшись из-под трупа, она зло бросила в лицо сообщнику:

– Придурок безрукий, мог бы и быстрее! Я чуть не задохлась!

Тот ничего не сказал – он оценивал качество работы, разглядывая труп. Таня быстро окатилась из душа, смыв кровь, и закрыла воду. Вытерлась, бросила полотенце на пол, босиком помчалась в комнату. Натянула одежду. В спешке она плохо вытерлась, и на мокрое тело вещи налезали с трудом. Гриша ее торопил:

– Да скорее, блин, сейчас сбегутся на шум. Скорее, потом оденешься!

– Болван! – Она сорвала с вешалки плащ и затравленно огляделась. Гриша в это время уже успел прибраться. Он бросил в раковину бутылку из-под шампанского, бокалы, свечи и обильно залил все водой.

– Какого черта ты это делаешь? – прошипела она.

– Чтоб отпечатков не было.

– Так их тут везде полно! Да бежим, что ты возишься!

И они выскочили на лестничную клетку. Таня была права, когда говорила, что никто из соседей не высунется, услышав что-то похожее на выстрел. Люди чересчур запуганы, им везде мерещатся бандиты. Любопытство их разберет, когда все будет кончено. Тогда они вызовут милицию и будут ждать ее, притаившись каждый за своей дверью.

Парень с девушкой выбежали на улицу, немедленно поймали частника, сунув ему деньги вперед, и сидели всю дорогу молча, будто незнакомые. И, только пересев в «Шкоду», немного успокоились.

– Ты доведешь? – почти весело спросил Гриша. – А то могу я.

– Чего ради? – Она вывернула руль и принялась маневрировать, разворачиваясь в узком переулке.

– Да у тебя вечно руки дрожат после дела, – пренебрежительно заметил он и поделился впечатлениями: – Жирный был мужик. Одно сало.

– Молчи, прошу тебя! – Она нервно откинула со лба непослушные пряди. Они уже давно оставили позади переулок, где прятали «Шкоду», когда Гриша удивленно спросил:

– А что это ты без парика? Специально сняла?

– Специально, – бросила она и вдруг нажала на тормоз.

Гриша чуть не выбил головой стекло. Он успел схватиться за ручку, и коротко матюгнулся. Машина остановилась. Таня сидела с каменным лицом, глядя вперед и криво закусив нижнюю губу.

– Ну, мать, ты даешь! – в сердцах сказал компаньон. – А ну, садись назад! Тебя сейчас близко в машине нельзя подпускать! Я сам поведу!

– Парик, Гришка, парик. – Она повернулась к «ему. Он увидел, как в ее глазах блеснули слезы, и испугался. Он никогда не видел, чтобы Таня плакала.

– Что – парик? – не понимал он.

. – Я его там забыла! На столе! – Таня схватила себя за волосы и рванула так, что вскрикнула от боли. – Он сорвал с меня парик и бросил на стол! Он там и остался!

Тут разобрало и Гришу. Он хлопнул себя по ляжкам и возбужденно произнес:

– И я же его видел, дурак! Валялся на столе твой парик – точно! И весь мокрый. Слушай, а я чего-то не сообразил! Думал, ты сама его возьмешь. Что теперь делать? Вернуться?

Она молча покачала головой. Гриша встревожился еще больше:

– Нет, Тань, давай вернемся. Ну, на хрена такая улика?! Тебя же все в нем видели! И у него на работе, и вообще. И хозяйка квартирная…

– Да, да, да! – истерично выкрикнула она и заплакала по-настоящему.

Гриша совершенно растерялся. Он не знал, как к ней подступиться, как успокоить. Его хватило только на то, чтобы повторять: