Каждый час ранит, последний убивает

Пару-тройку старых книг, засушенный букет. Марокканский подсвечник и различные сувениры, которые бабушка привезла с собой с родины.

Он убрал сумку в багажник «мерседеса», пожал руку хозяину и уехал. Примерно через километр он вынужден был остановиться на обочине. Его трясло от холода, он на полную включил обогреватель. Быть может, ему теперь всегда будет холодно, теперь, когда джедда ушла, унеся с собой единственные прекрасные воспоминания его детства.

Он уперся лбом в руль и дал волю чувствам. Никто не мог его увидеть, осудить, поэтому он зарыдал, как забытый на морозе ребенок.

Васила попала в больницу вскоре после того, как его посадили.

Это он убил ее, без всякого сомнения.

* * *

День ли на дворе? Или ночь? Все было серым, туманным и безнадежным.

Однако Тама была уверена, что ее глаза открыты.

Она выплыла из бездны, в которую постоянно погружалась. Пробыла она в ней минуту или два дня?

Этого она не знала.

Она уже ничего не знала.

Ее холодные, сухие губы прошептали какое-то слово, возможно собственное имя. А может быть, первые слова молитвы.

Она услышала шум, увидела приближающуюся тень. Чья-то рука подняла ее голову и заставила сделать глоток воды. Она закашлялась, выплюнув часть воды, затем ее голова тяжело упала обратно на бетонный пол.

Ее губы снова задрожали, и она еле слышно спросила:

– Мама? Мама, это ты?

* * *

Габриэль завел Гайю в стойло и дал лошади напиться. Затем пешком двинулся в сторону дороги.

Четверть часа спустя он подошел к «БМВ» и сел за руль.

– Проветримся? – крикнул он.

Из багажника не донеслось ни звука. И все же Габриэль не сомневался, что у Грега было достаточно времени, чтобы прийти в сознание.

– Хочу посмотреть, на что способна твоя тачка, – сказал Габриэль, включая зажигание.

Выжав газ до упора, он рванул в сторону перевала. И у гонщика не получилось бы лучше.

– Эй, твой мотор просто улет!

Затем он вернулся в деревню в коммуне Пон-де-Монвер с такой скоростью, что чуть не свалился с обрыва.

Иногда он слышал крики и стоны своего пленника, глухой стук его перекатывающегося тела, мощные удары о стенки багажника.

Прибыв в деревню, Габриэль резко развернул машину, потом снова рванул на перевал, побив новый рекорд скорости.

Габриэль делал это снова и снова. Больше часа.

Пока его боль не уступила место ненависти.

119

Габриэль припарковал машину перед входом в полуразрушенный дом, стоявший рядом с его собственным. Взял лежащую на гравии кувалду и открыл багажник. Лицо Грега заливала кровь, черная обивка была вся в рвоте. Грег попытался сесть, схватился за борт машины.

– Понравилась прогулочка? – усмехнулся Габриэль.

– Ты покойник! – завопил Грег.

Ударом кувалды Габриэль перебил ему ноги. Грег завопил и потерял сознание. Габриэль схватил его за руку и вытащил из багажника, а затем поволок внутрь развалины.

Грег пришел в себя, лежа на полу. На нем остались одни трусы. Он попытался пошевелить ногами, но только заскулил, как животное. Его перепуганный взгляд встретился со взглядом Габриэля, который курил, прислонившись к стене.

– Привет, паскуда… Выспался?

– Черт… Да кто вы такой? – застонал Грег.

Габриэль выбросил окурок и схватил кувалду. Когда она разбила Грегу плечо, того вырвало кровью. Габриэль склонился над ним с жуткой улыбкой:

– Я забыл предупредить, извини… Вопросы тут задаю я, хорошо?

Грег уже не мог дышать, он начал реветь от боли:

– Дерьмо… Вот дерьмо!

– Да, ты по уши в дерьме, подтверждаю. И поверь мне, это только начало… Видишь ли, я пообещал Тайри кое-что, а я всегда выполняю свои обещания. Итак, у меня к тебе только два вопроса, советую дать мне на них правильные ответы. Ты готов?

Грег пыхтел, как бык, давясь слезами.

– Тама жива?

– Да!

– Она у тебя дома?

– Нет…

– Где она?

– У… кореша!

– Фамилия и адрес, ублюдок. И быстро.

– Нико!

– Фамилия, я сказал!

– Легран… Николя Легран. Он живет в конце дороги…

– Точнее, – вздохнул Габриэль.

– Нужно ехать по улице де… Мюрье. Потом повернуть направо…

– И где он ее держит, твой «кореш»?

– Я ничего не знаю! Не знаю… клянусь…

– Ладно, мы делаем успехи. Это хорошо.

Грег попытался сесть, но в этот миг кувалда раздробила ему левую руку. Еще один крик, такой сильный, что задрожали стены.

– Я тебе все сказал! – с трудом выговорил он. – Прекрати, пожалуйста!

– Тайри тоже умоляла тебя, как ты умоляешь меня сейчас? – прошептал он. – Думаю, что да. Ты ее пощадил?! Так что торопиться нам некуда. Некуда…

* * *

Габриэль задремал на диване у погасшего камина. Когда он открыл глаза, то огляделся в поисках Тайри.

Но его окружала только пустота, тишина и его обычное одиночество.

Он сжал кулаки, костяшки ныли от ударов, и долгое время смотрел в потолок.

Он выпрямился, морщась от боли. Рана на плече снова открылась, кровь пропитала повязку. Он пошел в ванную, сорвал компресс и продезинфицировал рану. Затем принял душ и надел чистую одежду.

Он вернулся в гостиную, зажег сигарету и выкурил ее перед остекленной дверью. Небо все еще плакало снежными слезами. Ночь будет грустной. Грустной и холодной.

Когда он обернулся, то увидел Лану. Она сидела перед камином, смотрела на него с нежной улыбкой.