Каждому своё 3

– Потому что у меня нет времени вас уговаривать. – Блондинка недовольно посмотрела на подругу: – У нас аврал, пациентов не счесть, я сплю ровно двести тридцать восемь минут в сутки: дважды по сто четыре минуты в биорегенераторе и полчаса между сменами, если глаза на ходу закрываются! Когда мы только попали в бункер, вы по пятам за мной ходили от биорегенератора к биорегенератору, потому что очень хотели стать ценными специалистами! А потом жизнь наладилась и куда все подевалось?

Светлана прекратила глотать слезы и настороженно уставилась на Ингеборгу:

– Ты что, завидуешь нашему счастью, да? Но мы же не виноваты, что родились красивыми!

– Намастэ! – закатила глаза блондинка. – Светик, только честно: эта мысль пришла к тебе только что или она преследует тебя давно? – Она жестом успокоила смутившуюся подругу. – Ладно, можешь не отвечать, тут без ответа все понятно. Короче, слушай внимательно: ты сейчас пропустишь ужин. Это плохо. А еще ты не даешь поесть мне. Это значительно хуже, потому что меня ждут пациенты. Поэтому сейчас мы обе замолкаем и едим! После этого начинаем прием больных, и ты не просто не отходишь от меня и скучаешь, как обычно, а внимательно смотришь за всем, что я делаю, и задаешь вопросы, если что-то непонятно. Я не всегда буду успевать проговаривать вслух свои действия, да и возможности такой часто не бывает. Ты все поняла, смесь Джульетты с Дездемоной?

– Да, – торопливо закивала Светлана и тут же замерла: – А почему с Дездемоной? – Ее глаза расширились от ужаса: – Ингеборга! Ты думаешь, Карен хочет меня убить?!!

– Нет. – Ингеборга мысленно уткнулась лицом в ладонь. – Я так не думаю. Просто я ходила на «Отелло» в БДТ. Там Дездемона была чем-то похожа на тебя. Вся такая черная, несчастная и очень красивая. Может, все-таки попытаемся поесть? Шесть минут осталось!

Подруга поклялась сделать все, что приказано, потому что теперь она точно ему покажет, и все такое, но поесть они все же успели. Стандартный, как день сурка, водоворот рутины привычно навалился со всех сторон, и до самого окончания смены Ингеборга отвлеклась от работы лишь однажды, чтобы дойти до холодильной камеры и выпить стакан воды. Светлана прилежно находилась рядом и старательно впитывала все, что могла. Подруга была полна решимости освоить профессию, и оставалось надеяться, что эта решимость не покинет ее через пару недель, как обычно происходило до этого. Под конец смены в графике образовалось сорокаминутное окно, и воодушевленная Светлана даже отпустила Ингеборгу поспать, добровольно вызвавшись принять нескольких пациенток со второго уровня самостоятельно.

Едва блондинка вошла в свой кабинетик и увидела подушку, спать захотелось так сильно, что она с трудом заставила себя вымыть руки и умыться. Ингеборга стянула с себя медицинский халат и рухнула на диван, в полусне кладя руку на пистолетную рукоятку. Негромкий, но настойчивый стук в дверь разбудил ее через двадцать минут, и она не сразу поняла, что кто-то зовет ее из-за двери громким шепотом:

– Ингеборга Игоревна! Выйдите, пожалуйста! Доктор Снегирёва! Вы меня слышите?

Шепот был вроде знакомым, но точно не принадлежал ни Светлане, ни Кристине, ни кому-либо из практиканток. Ингеборга вытащила пистолет, на цыпочках прокралась к двери и спряталась за дверным косяком.

– Кто там? – Она сняла оружие с предохранителя.

– Доктор, это охрана! Не стреляйте! Можно поговорить наедине? Нам очень нужна ваша помощь!

– Минуту! – Ингеборга торопливо надела халат и сунула руку с пистолетом за пазуху: – Входите!

Она открыла замок и быстро отошла от двери на пару шагов на всякий случай. Дверь открылась, и в ее кабинетик действительно зашла одна из «снежинок». Вот почему шепот показался ей знакомым. Эта девушка была в ее охране с самого первого дня после мятежа террористов, вместе с начальницей их смены, которая забеременела. «Снежинка» не стала закрывать за собой дверь и остановилась на пороге, старательно не глядя туда, где были спрятаны датчики скрытого наблюдения.

– Доктор, вы не могли бы нам помочь? – неожиданно официальным тоном произнесла она. – Булавка наступила на гвоздь и проткнула ногу. Ей больно ходить, она не может прийти сюда самостоятельно, и кровь идет сильно. Вы не могли бы оказать ей помощь у нас в номере?

– Булавка? – переспросила Ингеборга, вспоминая, что именно такой радиопозывной был у старшей смены «снежинок». – Я поняла! Разве ее нельзя привезти сюда на платформе? Возьмите одну из стационара.

– Платформы есть на постах Службы Безопасности, – «снежинка» говорила, словно на докладе, при этом ее умоляющий взгляд никак не вязался с деловым тоном. – Мы не стали брать платформу, чтобы не устраивать панику или привлекать внимание. Это же всего лишь гвоздь! Мы объясним пациентам ваше отсутствие, если это займет больше, чем несколько минут…