Каждому своё 2

Все понимали, что чем меньше скорость, тем меньше времени остается до интоксикации, причем не только мужчинам, но и всем остальным. Давиду вновь стало плохо, и Дилара занервничала, пытаясь скрыть беспомощность за тщетной возней с ребенком. Помочь затянутому в обрезки скафандра сыну она не могла ничем, и лишними движениями только усиливала ужасную тесноту в пассажирском отсеке, до отказа набитом сидящими друг на друге людьми. Вскоре стало плохо человеку, которого мужчины обнаружили на складах Росрезерва. Он жаловался на пугающе сильную тахикардию, потом ему свело судорогой голень, и он мучительно взвыл, не имея возможности распрямить ногу в жуткой тесноте. Кто-то выключил ему микрофон, но через окошко кабинной перегородки было видно, как несчастный трясется всем телом. Через какое-то время он потерял самообладание от боли и начал рваться прочь из машины, его сдавили отовсюду, лишая возможности дергаться, и человек потерял сознание. Кто-то, сидящий то ли рядом с ним, то ли прямо на нем, проверил датчик биомониторинга и сказал, что несчастный еще жив. Это немного разрядило обстановку, и жалующийся на тяжесть в груди Давид забылся тяжелым сном. Следом уснул муж Дилары, его постоянный сухой кашель-кряхтенье прекратился, и в ближнем эфире остался лишь густой треск помех. Ингеборга убрала громкость до минимума, треск превратился в убаюкивающее шипение, и она в очередной раз постаралась сменить позу.

– Что на этот раз? – недовольно прорычал Порфирьев напрямую, вне ближнего эфира.

– Я подвинуться хотела, – обиженно ответила девушка. – Чтобы вам ноги не отсидеть.

Вместо ответа капитан сгреб ее в охапку, устроил на себе по одному ему понятному принципу и велел сидеть так. «Так» оказалось полулежа на его груди, окно в кабинной перегородке из этого положения было уже не увидеть, взгляд упирался в плечо водителя, и Ингеборга закрыла глаза.

– Может, срежем? – тревожные интонации в голосе водителя заставили ее проснуться.

– Мы там не ездили, – с сомнением ответил Порфирьев. – Хрен его знает, что там! Если завязнем, то энергии уже ни на что не хватит!

– Аккумулятор опустеет через километр! – возразил водитель. – А осталось еще два! Пешком придется идти! Этот мудак из РВСН не поверит, что мы привезли ему всю эту хрень!

– Срезай, – хмуро согласился капитан. – Только быстро, тут фон высокий. Смотри в оба! Склоны усыпаны валунами, эпицентр где-то недалеко, когда гору раздавило, она в эту сторону расползлась.

Индикатор дозиметра показывал две с половиной тысячи рентген в час, и сон как ветром сдуло. Это здесь, внутри кабины?! Сколько же тогда за бортом!

– Где мы? – тихо прошептала Ингеборга, вглядываясь в дрожащий свет ходовых прожекторов, неровно ползущий по утопающей в пыльном мраке черной снежной поверхности. Похоже, вездеход шел под наклоном, по какому-то склону, перпендикулярно линии понижения, словно собирался срезать объезд напрямик.

– Черт! Прицеп сползает вниз! – Водитель судорожно орудовал элементами управления. – Какого хрена?! Наклон же не сильно крутой!

– Груз слишком тяжелый! – Порфирьев резко обернулся к боковому иллюминатору, пытаясь разглядеть что-то снаружи. – Съезжай вниз! Быстрее, пока волокушу не перевернуло! Скорости! Скорости!

Вездеход взвыл и ринулся куда-то вбок и вниз. Внезапно машина сотряслась, подпрыгивая, и резко замедлилась, будто кто-то посадил ее на поводок и мешает мчаться вперед.

– Еще быстрее! – рявкнул капитан. – Разгоняй ее и снимай нагрузку с двигателей! Дойдем вниз по инерции! Только бы она не врезалась во что-нибудь!

– Там камень! – испуганно выкрикнул водитель. – Впереди!

– Правее! Правее, блин! – рычал Порфирьев. – Полный ход!!!

– Держитесь! – выкрикнул водитель, закладывая вираж. – Сейчас перевернемся!!!

Вездеход рванулся куда-то в сторону, словно срываясь с поводка, инерция вдавила Ингеборгу в капитана, но в следующую секунду машину вновь рвануло с ужасной силой и закрутило вокруг оси. Перегрузка швырнула сидящих в пассажирском отсеке людей друг на друга, в ближнем эфире раздались крики боли и хрипение сдавленного толпой человека, не имеющего возможности сделать вдох. От страха Ингеборга вжалась в Порфирьева, словно в спасительный амортизатор и съежилась в комок. Беспорядочно вертящийся вездеход стащило с уклона и ударило обо что-то металлическое. Раздался скрежет, и вращение прекратилось.

– П… – водитель нервно подавился словами, – пронесло! Нас не разбило волокушей?

– Вроде нет, – хрипло ответили ему из пассажирского отсека. – Она об нас остановилась!

– Вылезай! – Порфирьев оторвал от себя Ингеборгу. – Мне надо наружу, трос распутывать!

Капитан распахнул деверь и вытолкнул ее из кабины. Не удержавшись на ногах, девушка упала в черный снег, но выпрыгнувший следом Порфирьев поставил ее на ноги и затолкал обратно.

– Садись и жди команды! – произнес он, захлопывая дверь в кабину. – Выпрыгнешь, когда скажу! Володя, давай вперед метров на пять! Самый малый ход!