Каждой твари - минимум по паре, или "ноев ковчег" адмирала Лихачева (СИ)

Матвеенко Андрей Григорьевич Каждой твари - минимум по паре, или "ноев ковчег" адмирала Лихачева

Каждой твари - минимум по паре, или "Ноев ковчег" адмирала Лихачева

Гибель в марте 1881 года от рук бомбистов Александра II и восшествие на престол его сына с тем же именем, но выросшим на единицу порядковым номером, неслабо всколыхнула правящие круги государства Российского. Сообразно вкусам и пристрастиям молодого императора многие из прежних царедворцев и членов правительственных структур, не разделявшие политику новой правящей партии, вылетели из своих кресел с треском и прочими сопутствующими спецэффектами.

В числе таких нарвавшихся на оргвыводы в свой адрес оказался и дядя Александра III, а по совместительству также Великий князь и генерал-адмирал Константин Николаевич Романов. Племяш с дядькой давно уже были в контрах - то ли по причине либеральных заскоков господина К.Н.Романова, то ли из-за его хождений налево от законной супруги. Как бы там ни было, новообретенными полномочиями император в случае с дядей воспользовался на все сто. И помноженный на ноль - по его текущему политическому весу - Великий князь весь остаток своих дней прокуковал сугубо партикулярным лицом.

Впрочем, свято место, сообразно пословице, пустовало недолго. Новым генерал-адмиралом с подачи Александра III стал его родной братец - Великий князь Алексей Александрович.

Но один Великий князь не всегда является равноценной заменой другого. Вот и Алексей Александрович во флотских делах разбирался лишь самую малость поболее, чем известная животинка в цитрусовых. Но, право же, зачем же делать все самому, когда есть лица, тебе подчиненные?! Так что отдуваться за флот пришлось Морским министрам - сначала Пещурову, а потом и его сменщику Шестакову.

Иван Алексеевич Шестаков, откровенно говоря, по характеру был далеко не сахар и в общем-то та еще заноза в заднице для всех своих вышестоящих начальников. Но одного у него было не отнять - это пробивного характера, успешно соперничавшего по ударной силе с 12-дюймовками броненосца "Петр Великий". Данное качество оказалось весьма полезным, когда пришлось вытрясать из Минфина деньги на новую 20-летнюю кораблестроительную программу.

Однако тут все тот же горячий нрав и подвел Ивана Алексеевича. В мае 1882 года пожилого адмирала (месяцем ранее ему стукнуло 62) от непрекращающихся баталий с нытиком Бунге за каждую бюджетную копейку хватил удар - и откачать его доктора уже не смогли...

"Экий вы, батенька, несговорчивый, вон до чего человека довели своей скаредностью!" - задумчиво произнес участвовавший в обсуждении самодержец, когда эскулапы уволокли Шестакова на носилках. Пальцы императора, которого Бог силушкой ни разу не обидел, в это время небрежно комкали золотой червонец. А взгляд не оставлял сомнений в намерении проделать нечто подобное и с одним отдельно взятым министром финансов. Не страдавший отсутствием воображения Бунге как-то сразу сбледнул с лица и выразил полную готовность инициативно отслюнявить родному и любимому флоту еще несколько миллионов полновесных рубликов сверх уже запрошенного. Округлив, так сказать, сумму до красивой цифры ровненько в четверть миллиарда - на всякие там непредвиденные нужды... "Ну ведь можешь же, когда захочешь!" - ласково молвил русский царь и, свернув из червонца розочку, воткнул ее в петлицу мундира Николая Христиановича. Бунге побледнел еще больше, хотя это казалось уже невозможным, суетливо откланялся, сославшись на дела, и тихо уполз в ближайшую ресторацию лечить расшатанные нервы "Шустовским".

Тем не менее, несмотря на решение проблемы с деньгами для флотских нужд, ребром встал еще один вопрос - кому теперь рулить Морским министерством на пару с Алексеем Александровичем (а вернее, де-факто вместо него)?

Выбор генерал-адмирала пал на Ивана Федоровича Лихачева, коего прежний главный морской начальник еще в 1867 году законопатил в почетную ссылку на должность морского агента в Англии и Франции. Ранее Лихачеву не в масть было работать совместно с Шестаковым, с которым он успел крепко поцапаться на почве взглядов на развитие флота. Но после смерти идеологического противника и повышения ставок с поста начальника МТК до должности Морского министра опального адмирала уже ничто не сдерживало от принятия великокняжеской пропозиции. И после получения императорского "одобрям-с" по своей персоне Иван Федорович уже в июне 1882 года с ближайшим поездом укатил из Парижа в стольный град Санкт-Петербург.

По прибытии к очередному месту службы Лихачев круто взялся за наведение порядка во вверенном ему министерстве. И сполна оправдал поговорку о метущей по-новому новой метле. Впрочем, и поводов к тому заведенные в морской епархии прежними начальниками порядки давали преизрядно...