Казак в океане

— У нас так не может быть, Ката! У нас может быть только одна жена! Правда, у нас имеется такое понятие, как любовница. Ты понимаешь значение этого слова?

— Любовница? Что это такое, Люк?

— Это когда у мужчины кроме жены есть еще женщина. Но она не является ему женой и чаще всего живет с ним тайно.

— Выходит, я была тебе любовницей?

— Но мы же не венчались, Ката! И даже по вашим обрядам не заключали брака. Выходит, что… — он не закончил, боясь признать то, что никак не хотел и не осмеливался признать.

— Понятно, — тихо протянула Катуари.

— Дорогая моя Ката! Что ты надумала! Я разведусь, возможно, даже при ближайшей поездке туда.

— Только так ты сможешь взять меня в жены, Люк?

— Только так, Ката, — согласился Лука. — У нас иначе никак нельзя!

Она задумалась, но быстро встрепенулась, молвила спокойно, хотя Лука знал, что внутри у нее клокочет вулкан:

— Тогда мне придется покинуть тебя, Люк. Уеду к себе на Доминику.

— Погоди, не стоит так сразу решать, Ката! Развод можно быстро устроить. Какой-то месяц, и я свободен. И мы будем вместе, Ката! Навсегда!

— Ты поезжай, Люк, а я подумаю. В одиночестве хорошо думать. Видишь, милый, я выполнила свое обещание и спокойно выслушала тебя. Я хорошая?

Ее глаза не улыбались. Они пугали Луку своей непреклонностью, и он ничего не мог с этим поделать.

Катуари замедленно поднялась и удалилась в молчании, оставив Луку со своим смятением и неуверенностью. Он был в растерянности, голова уже не работала, и лишь смутная надежда на то, что Катуари не выкинет ничего страшного, немного успокаивала его душу.

Они вели себя друг с другом спокойно, но Катуари этим лишь подчеркивала свою непреклонность в том решении, которое, как догадывался Лука, она приняла. И это никак не давало ему покоя. Он пытался расспрашивать ее несколько раз, но Катуари или отмалчивалась, или отделывалась незначительными отговорками.

Наконец Лука ушел на судне к Сен-Мартену. Он долго стоял и смотрел, как на площадке мыска маячила одинокая фигурка Катуари.

Что она задумала? На что решилась? И как сложится их жизнь?

Все эти вопросы неотступно вертелись у него в голове, пока он продолжал всматриваться в далекую фигурку женщины. Потом мыс скрылся из виду, а мысли продолжали будоражить его на протяжении всего пути.

Луиза встретила Луку радостными глазами, но Лука заметил, что в них мелькнуло беспокойство. Она показалась ему старой и неряшливой и совсем не притягивала его. Он вздохнул, пытаясь скрыть свое впечатление, заставить себя относиться к этой женщине по-доброму, спокойно и предупредительно. Это стоило ему больших усилий.

Его мучило сознание того, что скоро это лицо опечалится страшной для нее вестью. Ему было жаль ее и в то же время хотелось побыстрее разрубить этот гордиев узел. Однако решимости ему не хватало.

Он много времени занимался сыном. Тот уже сидел, был здоров и походил на отца. Сам Лука признал это и был доволен. Лишь сын несколько смягчал его тягостное состояние. Он отвлекал от надоевшей жены, всё время требовал заботы и внимания, что, однако, не укрылось от Луизы.

— Ты так занят сыном, что полностью перестал замечать меня, — жаловалась она уже не в первый раз.

— Разве он того не стоит, Луиза? — отвечал он вопросом. — Посмотри, какой он шустрый и милый!

— Я его постоянно вижу, Люк, а вот тебя — лишь изредка. А мне тоже необходимо внимание. Ты так не считаешь?

В ее голосе звучал справедливый укор, но перебороть себя Лука не мог и не старался. Он лишь увиливал от близости с нею, хотя изредка до этого снисходил, что давалось ему с трудом.

Лука уже не раз заводил разговор о переезде, но Луиза отвечала каждый раз одинаково:

— Дорогой, ты уверен, что там будет лучше для нас?

В душе Лука соглашался с Луизой, но стоял на своем, не решаясь признать ее правоту.

Он всё думал о той минуте, когда две его женщины встретятся, и о том, что же из этого выйдет.

И вдруг многое изменилось.

Жан неожиданно заявил поздно вечером, когда отправлялся спать:

— Господин, — начал он официально, чем удивил Луку. — Должен вам сказать важно. Так просила Катуари.

— Катуари? — почему-то шепотом спросил Лука и оглянулся. — О чем она могла тебя просить, Жан? Говори!

— Катуари уходить Доминика, Люк.

— Как на Доминику? Зачем? Ты что-то скрываешь, Жан!

— Так говорить Катуари. Она на Доминика, господин.

— А ребенок? Она взяла дочь с собой?

— Так, Люк. Больше я ничего не знать. Так велеть Катуари.

— А ты знаешь, как ее найти на Доминике?

— Нет, господин. Жан на Доминика никогда быть нет. Катуари не хотеть говорить Жан, где быть жить.

— Господи! Этого еще не хватало! Как там она будет жить с малюткой? У них же нет никаких условий для этого! Бог мой, помоги мне вернуть ее!

Жан потихоньку удалился, а Лука продолжал волноваться, пока Луиза не позвала его в спальню.

— Что-то случилось, милый? — встревожилась она, заметив состояние Луки.

— Оставь, Луиза! Мне не до объяснений! Я получил дурные вести из усадьбы!

— Да что случилось, Люк? Расскажи!

— Потом, Луиза! Когда-нибудь потом расскажу, — огрызнулся довольно грубо Лука и отвернулся к стене.