Казак в океане

— Теперь мы надолго сможем отказаться от услуг местных торговцев, — говорил он. — Пусть теперь попробуют нас свалить.

— Назар, надо хорошенько продумать, куда и как сбывать всё то, что дает наша усадьба. Без этого мы быстренько сядем на мель и уж не снимемся с нее, — заметил с тревогой Лука.

— А не воспользоваться ли судном для торговли с Францией, — предложил Назар.

— Опасно, Назар, — возразил Лука. — Судно слишком мало для океанских плаваний. Да и связей у нас там никаких нет. Трудное это дело.

— Тогда надо бы прикинуть, что нужно здесь, на островах и в самой Америке.

— Давай так и будем делать, — с готовностью ответил Лука. — Я слышал, что далеко на севере англичане основали колонии, и там всего нехватка. Наши товары были бы там ходовыми. И в плаваниях постоянно можно будет держаться вблизи берегов.

— Так далеко ходить на север? Это может быть дальше, чем во Францию.

— Зато всегда у берегов, — не соглашался Лука.

— Надо подумать, Лука. Эта идея, как мне кажется, может дать неплохой барыш, — усмехнулся Назар. — Хорошо бы поговорить с людьми, уже бывавшими в тех краях.

— Трудно таких найти, но попытаться можно. Да и капитан нужен настоящий, а не Самюэль. Он хорош на местных маршрутах, но не на тех, о каких мы думаем.

В конце второго месяца Лука, вернувшись из поселка, узнал, что Ката рожает.

Он бросился в дом и уже перед порогом услышал картавый писк и крик новорожденного. Это кричал его ребенок!

Лука ворвался в спальню. Мулатка почтенного возраста держала на руках крошечное орущее создание, завернутое в белоснежные простынки. Ката счастливо улыбалась, глаза ее лучились, хотя вид говорил о только что перенесенных страданиях.

— Ката! Это произошло? Я не думал, что так скоро! Как ты? Кто родился?

— Всё хорошо, милый! У тебя дочь! Ты отец, Люк! — Лука приник сухими губами к влажному от пота лбу Катуари. Та мягко обняла его за шею.

— Хозяин, у вас прекрасная девочка, — услышал Лука голос мулатки. — Подумайте, как назвать эту милашку.

— Почему она так кричит? — спросил Лука, заглянул в сверток и удивился такому непривлекательному виду орущего ребенка.

— Развивает силу, хозяин. Это говорит о крепости девочки. А как похожа на мамашу. И глаза голубые, и волосики темненькие.

Лука почти забросил дела и полностью занимался Катой и дочкой. Уже через две недели он мог с любовью рассматривать это создание и часто вспоминал Максима, думая, какое имя дать дочке. Это они с Катой обсуждали много раз и до сих пор не пришли к единому мнению.

— Ката, ну как можно давать девочке, живущей среди белых, индейское имя?

— Можно дать два имени. Это ведь не запрещается и у вас, — предлагала Ката. — Мне хотелось бы назвать ее Тиэра. Правда, красивое имя?

— Помилуй Бог, Ката! Как мы окрестим ее с таким именем? Ни один священник на это не пойдет. Лучше Лоране. Можно звать ее просто Лора.

После долгих споров Лука все же добился своего. Девочку окрестят Лоране, а имя Тиэра у нее будет как второе, ласкательное, для дома.

Еще через три недели Лука решил всё же поведать Кате свою тайну. Он долго собирался с духом и наконец решился. Тем более что подходило время возвращаться на Сен-Мартен.

— Ты сегодня слишком подавлен, Люк, — сказала Ката, поглядела на Луку и добавила: — Неприятности в делах?

— И большие неприятности, Ката, — вздохнул Лука. — Только не в делах, а личные, связанные с тобой.

— Что же такое может быть со мною связано? Ты меня пугаешь. Может, расскажешь?

— Именно это я и собираюсь сделать, любовь моя. Только обещай, что выслушаешь и не будешь бушевать и совершать необдуманных поступков.

— Так страшно, Люк, ты говоришь! Что за таинственность? Но я готова пообещать все, что ты просишь. Только говори, а то мне боязно.

— Помни, что ты обещаешь спокойно выслушать, Ката, — повторил он в волнении.

— Да говори же, Люк! Не тяни!

— Ката, должен признаться, что у меня уже давно, задолго до знакомства с тобой, была и есть жена, — Лука остановился и испытующе глянул на Катуари. Та застыла в оцепенении и молчала. — Прости, но я боялся тебе об этом сказать раньше. Но уверяю, что я люблю лишь тебя. Ты для меня всё в этом мире! Пойми меня, Ката!

Она долго молчала, бледная, осунувшаяся и поникшая. Потом вдруг подняла голову, пристально глянула в глаза Луке, сказала зловеще тихим голосом:

— Это ты к ней плавал на Сен-Мартен?

— Да, Ката. Она была беременна, а теперь родила сына. Максимом назвали, я должен был быть там. Что теперь будет, Ката?! Я ведь люблю тебя, только тебя!

— Она красивее меня, Люк?

— Нет, что ты, милая! Как женщина она вовсе меня не интересует. Я намерен развестись. Раньше не мог по причине беременности, а потом — рождение сына. Сама понимаешь, как мне было трудно всё это время.

Он пугался ее трагического спокойствия, но Катуари продолжала тихо сидеть и размышлять. Лука горел в возбуждении и больше не находил слов для разговора. Казалось, что всё уже сказано.

— Я тебя понимаю, Люк, — проговорила она как-то мирно, и это испугало Луку еще сильнее. — У караибов тоже есть обычай иметь две и больше жен. Пусть будет так и у нас.