Казачий спас

От души потянувшись, Гриша широко зевнул и, открыв глаза, не спеша огляделся. Словно услышав, что он уже не спит, в спальню вошла Герцогиня и, с улыбкой глянув на него, ласково спросила:

— Выспался? Есть хочешь?

— Сначала в уборную, — сиплым от сна голосом отозвался парень и принялся выбираться из громадной постели.

— Могу ночной горшок принести, — тут же предложила женщина.

— Ну, ты уж совсем-то меня калекой не делай, — делано возмутился Гриша, которому такое внимание было чрезвычайно приятно.

Этот спектакль под названием «у постели раненого героя» они разыгрывали весь прошлый вечер, но теперь деятельная натура парня взяла свое. Всласть выспавшись и получив все, что только может получить мужчина от женщины, он решил хоть немного позаниматься привычными делами. Но у Герцогини оказалось на сей счет свое мнение. Едва дав ему умыться и справить нужду, она тут же загнала его обратно в постель и, принеся поднос с завтраком, принялась кормить.

— Милая, да я ж только поцарапан, — взмолился Гриша.

— Знаю. Но мне нравится за тобой ухаживать, — обезоруживающе улыбнулась женщина.

— Ну, если только, — растерялся парень, сдаваясь на милость победительницы.

Позавтракав, он сделал еще одну попытку встать, но был тут же пойман и уложен обратно. Да и кто бы сумел устоять, если женщина со всей присущей ей страстью и пылом пустила в ход руки и губы. Отдышавшись, Гриша благодарно поцеловал любовницу в шею и, откинувшись на подушку, задумчиво посмотрел на свежую повязку на своем плече.

— Что-то не так? — моментально насторожилась Герцогиня, умевшая чувствовать его настроение.

— Да мне все покоя эта история не дает, — задумчиво проворчал Гриша.

— А что с ней не так?

— Да почитай всё. Само это нападение глупое какое-то. Да еще и Петр Ефимович непонятно с чего не казаков своих взял, а за мной примчался. Уж эту пьяную шваль его бойцы на ать-два повязали бы. А он, вместо того, за мной аж на полигон помчался. Странно.

— Да ничего тут нет странного, — вздохнула Герцогиня. — Растерялся он.

— Он?! С чего бы?

— Да с того, что никто не ожидал нападения на первых лиц империи среди белого дня. Да еще и такого глупого. Только оружие у этих болванов было совсем не глупое, а самое настоящее. И заводила тот был самым опасным. Тебе Петр сказал, что он кокаинист?

— Угу. Сразу. Говорил, мол, до синих чертей донюхался и первым все это затеял.

— Так и было, — кивнула Герцогиня, попутно поудобнее пристраивая голову у него на плече. — Этот подонок однажды в таком состоянии уже устроил стрельбу. Тогда погибли трое слуг и две фрейлины.

— Погоди, это не та история, когда сестра Залесского погибла? — моментально вскинулся Гриша.

— Нет. То раньше было. А ты откуда знаешь?

— Капитан сам рассказал.

— М-да. Не ожидала, — удрученно вздохнула Герцогиня. — Похоже, он и вправду растерялся так, что не знал, на кого опереться. Врагу не пожелаешь.

— Чего именно? — не понял Гриша.

— Такого положения, когда не знаешь, кому можешь доверять, а кому нет. Страшно.

Она зябко передернулась и плотнее прижалась к парню. Чмокнув ее куда-то в макушку, Гриша слегка сжал ладонь, лежавшую на плече, и тихо ответил:

— Мне ты всегда доверять можешь. Что бы ни случилось, только позови.

— Спасибо, — прошептала женщина, поцеловав его в ответ. — Я запомню.

— И все равно не понимаю, почему он за мной примчался. Тот же дядька Елизар запросто справился бы, с его-то опытом. А если Петр Ефимович и ему не доверял, то почему позволил со мной идти?

— Дурень, — тихо рассмеялась женщина. — Он не казакам своим не доверял. Он не знал, кто при дворе еще в ту историю замешан. А своих людей у него там, считай, и не было.

— А ты-то откуда все это знаешь? — вдруг вскинулся Гриша.

— Петя вечером приезжал. Ты спал уже. Вот и успели поговорить.

— Так он здесь?

— Нет, конечно. Домой поехал. У него детишек двое, в которых наш стальной капитан души не чает. С женой повезло. Другая бы уже всю плешь с такой службой проела, а она ничего, вздыхает, но терпит. Сама из такой же семьи.

— А я думал, он бобылем живет. Как ни спросишь, вечно на службе.

— Семь лет назад женился. Девушку взял, бесприданницу, но из хорошей семьи. Вот она за него и держится. Да и он ради нее и детей на все пойдет.

— Ну, это как раз правильно, — одобрительно кивнул парень.

— Прости, я и забыла, с кем говорю, — рассмеялась Герцогиня. — У вас ведь тоже ради семьи готовы в одиночку роту вырезать.

— А разве это неправильно? Всегда родом жили, друг другу помогали и силу из рода брали. Знаешь, даже когда с горцами воевали, и те и мы всегда одних правил держались. Старых не пленять, малых не убивать. Да и в полон баб да девок уводили, и насильничали, но слабых да безоружных резать — ни-ни. В бою убить — да. А безоружного — никогда. Они потому в станицы особо и не лезли. Знали, что тогда все за оружие возьмутся. И старики, и бабы, и дети. А уж за их смерть мы мстить будем страшно.

— И долго у вас так было?

— Да почитай все время. Девки в лес по ягоду одни ушли, запросто скрасть могут. Разъезд казачий из засады выбить тоже могут. Но полон мы всегда выкупали, а за убитых виру кровью брали.