Катешизис

Противная мохнатая морда, как всегда, была права. Подобное мерзкое чувство имело место быть во мне.

— Посмотри, какие у неё бедра, - попросил он, кивнув в сторону Лизы, обслуживавшей в это время соседний столик. Улыбаясь, она о чём-то беседовала с молодой парочкой.

— Красивые, - наблюдал я за плавными движениями девушки, - это и без тебя понятно.

Щенок весело оскалился:

— А я разве сказал тебе своё мнение, разве я сказал тебе, что вижу их красивыми?

— А что, ты видишь их другими? - пытался я отбиться от противного пса, понимая, что тот меня поймал.

— Бёдра как бёдра, - продолжал он поддевать меня, встав на все четыре лапы и виляя хвостом.

— Тогда чего же ты от меня добиваешься, противная морда?!

— Мне хочется, услышать о том, что чувствуешь, глядя на «красивые бёдра», может быть, мы тогда поймём, зачем ты сюда пришёл?

— Фу, гадкое животное, ты не в мясном отделе, мне мерзко с тобой разговаривать, - возмутился я.

— И всё же? - не унималась собачонка.

Мне представилось, как пёс, наконец, издохнет. В моё истерзанное «Я» такой сюжет привнёс лёгкую радость.

— Удовольствие испытываю. Что же я ещё могу чувствовать, глядя на такую красивую женщину.

— Ну конечно, конечно, - ёрничал щенок, - ты ведь эстет, ты любуешься великолепием форм и гармонией построений, не так ли?

— Ну, хорошо, - я от злости прямо подпрыгнул на стуле. Да так, что на меня обернулась добрая половина посетителей, - я чувствую желание, сексуальное желание, желание обладать.

— Интересно, - серьёзно протявкал щенок, прикрыв лапой рот, чтобы спрятать улыбку, - очень интересно. Но, ты, конечно же, не подойдёшь и не скажешь ей этого?

— Конечно, нет. Только ты можешь спросить такую глупость.

— А если положить руку на сердце, тебе бы этого очень хотелось, не так ли? – прищурился щенок.

Я задумался. Задумался, ища оправдание готовой, уже желающей сорваться с языка, лжи. Пёс, не дожидаясь ответа, продолжал допрос:

— Чтобы тебе было легче ответить, я упрощу ситуацию: допустим, она тебе не откажет, если ты спросишь её об этом. Стопроцентно не откажет.

— Если так (что мне терять, в конце концов, я ведь всего лишь разговариваю со своим щенком). Если так, то, пожалуй, я бы смог спросить её об этом.

— Вот видишь. Зачем же ты пытаешься обмануть меня? Зачем ты пытаешься обмануть себя? Ведь я неотъемлемая часть тебя самого, ты это то понимаешь?

— Неужели ты будешь преследовать меня до самой смерти? – скривился я от одной мысли.

— Может и дольше, - пробубнило животное, присев на задние лапы и, равнодушно почесав правой за ухом.

— Хорошо. Что изменилось от того, что я признал в себе присутствие такого желания?

Щенок стал серьёзен:

— Подожди, не торопись, а что порождает в тебе такое желание?

— Смешной вопрос. Природа. Понимаешь? Природа мужчины.

— А ты думаешь, женщины не хотят сделать тебе такое же предложение?

— Думаю, нет.

— Спешу тебя разуверить, - нахмурился пёс, - ты не единственное существо на земле, желающее заняться сексом.

— Почему же тогда люди всё так усложняют?

— По той же причине, что и ты, потому что считают себя особенными. А ещё, и это пожалуй самое главное, они, как и ты, где-то в глубине души понимают, что секс не приведёт их к той цели, которой они хотят добиться с его помощью.

— Тебе не кажется, что ты сам уже запутался в своих псевдоумозаключениях.

Я решил, что настал мой черёд издеваться.

— Совсем нет, - серьёзно продолжал щенок. – Я думаю, что человек чувствует себя постоянно одиноким и ненужным. Из-за этого он полон страхов и ощущает себя жутко ущербным. Но, ведь это так больно! Необходимо избавляться от такого ощущения. Мало что прогоняет зловредные чувства. Человек нашёл для себя секс. А так как облегчение наступает временное, то секса человечеству всегда нужно ещё и ещё. Только в сексе он может забыть о себе.

— Бред какой-то… Если бы так было на самом деле, то…

— То что?

— То… Ты считаешь я пришёл сюда, чтобы избегать оставаться собой?

— Ты такой тупой! Когда ты с кем-то занимаешься любовью, в какой-то момент становишься совершенно открытым, с одной стороны - беззащитным, с другой - у тебя по этому поводу не возникает никакой тревоги. Ты счастлив, пускай мгновение, но и оно дорогого стоит. Конечно же, ты не избавляешься от одиночества, нет. Оно просто перестаёт на какие-то секунды твоего существования являться причиной твоих страхов. Ты в эти мгновения своей жизни не чувствуешь необходимости быть принятым всеми. На секунды, тебе всё равно кто ты и какой. В эти секунды, ты способен просто быть. Быть без придуманных себе самому границ. – Щенок вздохнул. – Но, к сожалению, всё длится лишь мгновения, после чего почти всегда возникает опустошённость. Страхи вновь хватают тебя в свои загребущие лапы. – Щенок замолчал, задумавшись, - да - продолжил он, уже озорно щурясь, - есть ещё одно. Соглашаясь со мной, ты избавляешься от необходимости постоянно себя оправдывать.

— Чего?

— Я пошёл, - последние слова я слышал, видя лишь его хвост из мерцающих глубин бессознательного.

— Подожди! – закричал я. – Я так ничего и не понял, в смысле, не совсем понял про … границы… да и про одиночество тоже.