Катастрофы в Черном море

Более подробно рассматривается третья версия. «Комиссия считает необходимым разобрать и третье предположение…

Злой умысел — вероятность предположения не может быть оценена по каким-либо точно установленным обстоятельствам. Комиссия лишь считает необходимым указать на сравнительно легкую возможность приведения злого умысла в исполнение при той организации службы, которая имела место на погибшем корабле:

а. Крюйт-камеры заперты не были, ибо в них всегда был открыт доступ из самой башни.

б. Башня вместе с зарядным отделением служила жилым помещением для ее прислуги в количестве около 90 человек, следовательно, вход и выход из башни кого-либо, особенно в форменной одежде, не мог привлечь ничьего внимания.

в. Чтобы поджечь заряд так, чтобы он загорелся, например, через час или более после поджога и этого совершенно не было видно, не надо никаких особенных приспособлений — достаточно самого обыкновенного простого фитиля. Важно, чтобы злоумышленник мог проникнуть в крюйт-камеру, после же того, как он в нее проник, приведение умысла в исполнение уже никаких затруднений не вызывает.

г. Организация проверки мастеровых не обеспечивала невозможность проникновения на корабль злоумышленника, в особенности через стоящую у борта баржу. Проникнув на корабль, злоумышленник имел легкий доступ в крюйт-камеру для приведения своего замысла в исполнение».

«…Сравнив относительную вероятность сделанных трех предположений о причинах возникновения пожара, комиссия находит, что возможность злого умысла не исключена, приведение же его в исполнение облегчалось имевшимися на корабле существенными отступлениями от требований по отношению к доступу в крюйт-камеры и несовершенством способа проверки являющихся на корабль рабочих.

…прийти к точному и доказательно обоснованному выводу не представляется возможным, приходится лишь оценивать вероятность этих предположений, сопоставляя выяснившиеся при следствии обстоятельства».^{173}

Таким образом, комиссия не пришла к четкому выводу о причинах взрыва на «Императрице Марии», что неизбежно и повлекло за собой многолетние дальнейшие поиски, догадки, сомнения и расследования.

Особый интерес вызвала и история с таинственными фотографиями, найденными А. Елкиным в Кенингсберге в 1947 г. в развалинах старинного королевского замка, среди остатков библиотеки русских морских книг прошлого столетия. На этих фотографиях изображены последовательно несколько моментов взрыва «Императрицы Марии», сделанных с берега. Естественно, возникло предположение, что фотограф не мог оказаться случайно рано утром возле «Марии», а поэтому фотографии являются свидетельством преднамеренного взрыва линкора, для убедительности зафиксированного одним из злоумышленников на фотопленку. Сама находка этих фотографий в бывшем немецком городе в значительной степени подтолкнула А. Елкина к многолетней исследовательской работе. Но его же усилиями эта загадка была и решена. В откликах на статью А. Елкина в «Технике молодежи» в 1970 г. сообщалось, что такие фотографии еще за 21 год до находки А. Елкина были в штабе Черноморского флота, причем отпечатаны они были на фирменных «бланках» с надписью — «Фотографическая лаборатория Команд. Черноморским флотом», такая же фотография хранится в Центральном Военно-морском музее с грифом «секретно». (Кстати, есть она и в музее Черноморского флота). А из переписки А. Елкина с Комитетом международной организации военно-морских историков стало известно, что такая фотография помещена в одной из книг, вышедших в Германии в 1930 г., привез ее из Севастополя в 1918 г. германский морской офицер Ханс Дресслер, коллекционер фотографий кораблей. Об этом сообщил А. Елкину один из членов указанного Комитета, тогда председатель Военно-исторического института ЧССР Рене Грегр, в книге которого тоже помещены эти таинственные фотографии. Наиболее достоверная версия их появления — сделал эти снимки один из русских морских офицеров из окна поезда, проезжавшего в период взрывов на линкоре по южному берегу Севастопольской бухты (там и до сих пор идет железнодорожный путь).

Но фотографии сыграли инициирующую роль в поисках А. Елкина. Расследование линии на умышленный подрыв новейшего линейного корабля во время войны с Германией привело А. Елкина к знакомству и совместной работе с писателем А. А. Лукиным, бывшим чекистом, о котором уже упоминалось. Результаты этой работы подробно изложены в книге А. Елкина «Арбатская повесть», кратко же они состоят в следующем.

Арестованный в 1934 г. немецкий агент Верман, руководитель шпионско-диверсионной группы в Николаеве, на следствии показал, что помимо диверсионной деятельности в советское время (конкретные факты не приводятся) в 1916 г. он организовал диверсию на линкоре «Императрица Мария», за что был в 1926 г. награжден Железным Крестом 1 степени.