Катастрофа

– Откройте, ваше превосходительство! – послышался мужской голос.

– Это они, – испуганно зашептал Такибае. – Если станут ломать двери, придется стрелять.

Я почувствовал слабость – ни встать, ни пошевелиться. «Опять влип… Зачем, зачем я здесь?..»

Такибае подскочил к кровати и зашарил под матрацем. Появился пистолет, щелкнул предохранитель.

Между тем кто-то тяжело и настойчиво бухал кулаком в дверь, повторяя: «Откройте, скорее откройте!..»

И вдруг на моих глазах вздрогнул и зашевелился серебряный рыцарь в нише – отворилась потайная дверь, которую скрывала фигура рыцаря. В спальню проскользнули трое в медицинских халатах. Такибае обернулся и вскинул пистолет. Чокнул затвор…

Выстрела, однако, не последовало.

– Сволочи! Шпионы проклятые!..

– Ваше превосходительство, мы получили указание полковника Атанги исполнить предписание ваших врачей!

– Я не верю больше своим врачам! – вне себя зарычал Такибае. – Я не хочу никаких врачей!..

Он попробовал было отбиваться, но санитары крепко схватили его за руки и за ноги и тотчас же распластали поперек кровати. Один из них стянул штаны с адмирала и шприцем, извлеченным из блеснувшего цилиндра, сделал укол. Такибае взревел, дернулся раз-другой и затих.

Санитары отпустили его, перевернули на спину и тотчас вышли из помещения через железную дверь, отодвинув засов.

Все произошло столь стремительно, что я долго не мог опомниться.

Когда дверь закрылась и все звуки стихли, я осторожно подошел к Такибае. Глаза его были открыты. Но это были глаза скорее животного, нежели человека. На лице обильно высыпал пот, на губах пенилась слюна.

– Что они сделали с вами?

В ответ я услыхал мычание идиота…

Между тем наступила ночь, и в спальне сделалось довольно темно. Только вспыхнувший во дворе светильник тускло озарял часть спальни – кровать с простертым на ней телом человека, которому я не мог искренне сочувствовать, но которого не мог и ненавидеть, понимая, что и он жертва.

Мне хотелось уйти. Но я не знал, куда идти. Темные коридоры и пустые залы наполняли меня ужасом.

Пока я раздумывал, что делать, сидя в глубоком кресле подле камина, скрипнула железная дверь. Чья-то тень метнулась к кровати, где лежал Такибае. В рассеянном свете уличного светильника возник на мгновение человек в маске и перчатках. Я тотчас понял все, бесшумно сполз с кресла, вжался в каминную нишу…

Яркий луч карманного фонаря зашарил по каменному полу…

Фонарь погас. Послышалась возня, хрипы и сдавленные крики. Что там происходило, возле окна, я разглядел не сразу…

Навалившись на Такибае, убийца душил его, но – странное дело – оглушенный инъекцией, он яростно сопротивлялся. Это меня поразило больше всего. Я даже подумал, что зря он мучит себя…

Они скатились с кровати и боролись на полу уже в густой темноте. Видимо, предсмертный ужас пробудил в Такибае какие-то новые силы. Или он, действительно, был очень крепок физически? Кто-то рассказывал мне, что, боясь покушения, он усердно качал силу.

Убийца не ожидал встретить столь отчаянного сопротивления и постепенно сдавал сам – шумное дыхание его становилось все короче. Раза два Такибае удавалось сбросить со своего горла руки в резиновых перчатках, – леденящий душу вопль оглашал спальню, напрочь лишая меня способности соображать. Тело мое била лихорадка, челюсти сжались до боли…

Наконец, я услыхал глухие удары – убийца решил действовать по-иному. Каждую секунду я ожидал, что все окончится, но борьба почему-то продолжалась.

Неожиданно Такибае вскочил на ноги. Мелькнуло разорванное страхом лицо. Рубашка в черных пятнах – я догадался, что это кровь…

Неведомая сила вытолкнула меня из убежища. Руки, скользнув по каминной решетке, нащупали металлический прут. Это был совок, каким в давние времена хозяева замка набирали угли, – для утюга, для медной постельной грелки…

Я боялся, очень боялся. Хорошо помню, что боялся, но не помню, как очутился возле борющихся. Убийца снова сидел верхом на своей жертве – Такибае уже беспомощно дрыгал ногами…

Я стукнул убийцу совком по голове, не ощутив силы своего удара. Он слабо вскрикнул и отвалился от жертвы. Адмирал, икая, как отравленная кошка, пополз на четвереньках к окну.

Вспыхнул электрический свет. Перепачканный кровью, совершенно на себя не похожий, Такибае на коленях стоял возле торшера, с хрипами хватая воздух. Его тошнило. Он захлебывался и плевал тягучей слюной.

Ближе ко мне, на полу, лежал чернокожий.

– Кто это? – давясь, спросил Такибае. – Кто?

Я перевернул тело. Маска была сорвана. В пространство уставились выпученные глаза. Лицо было незнакомо.

– Нужно добить…

Я не мог и слышать об этом. Тогда Такибае, шатаясь, добрался до брошенного мною совка и принялся долбить череп уже мертвого человека…

Такибае был невменяем. Я в изнеможении лежал в кресле. Пахло чем-то мерзким.

– Надо позвать людей!

Такибае обернулся, оскалив зубы, ничего не ответил и вновь поднял железный совок…

И тут в дверь вошла женщина в переднике. Она несла что-то на подносе, покрытом салфеткой. Увидев лужи крови и Такибае с чугунным совком, женщина завизжала и бросила поднос.