В один и тот же момент, как острия бесконечных игл, три луча прошили пустоту, стремясь скреститься на «Милой сестрице». Динамики взвыли, и огни датчиков подпрыгнули вверх, сразу проделав полпути к черте, за которой может быть только ничто. Сато издала невнятное восклицание. В следующую секунду, выходя из-под удара, она сделала ответный выстрел и, кажется, даже куда-то попала. Хейла мало интересовали ее успехи. Больше с ними не разговаривали. Еще три секунды спустя воздух разорвал нестерпимый вой. Хейлу почудился запах гари. В этот самый момент он прыгнул, наугад, ибо настроить точку выхода не оставалось времени. Глаза заволокло знакомым туманом, и Хейл откинулся в кресле, услышав сказанное как сквозь вату: «Прости меня!»
— После разберемся, — пробормотал он, закрывая глаза.
И разумеется, они разобрались. Но прежде чем рассказывать об этом, по ходу нашего повествования придется перенестись в веселый город Лас-Вегас.
В последний раз Тони Рамос заправил вертолет среди песчаных дюн у ярко горевшей в ночи огромной неоновой рекламы «Лас-Вегас». Пока техники подвешивали на консоли ракеты, он курил, не слушая доносящиеся из темноты голоса, менее всего думая о том, что через полчаса на бреющем полете пройдет над прославленным городом, рискуя напороться на выпущенный в упор «стингер». Сигарета была вдавлена в еще теплый песок, напарник занял место в кабине, когда с магистрали ударили автомобильные фары. Жавшаяся у его ног рассеянная тень удивленно вздрогнула, подскочила и, взлетев до небес, растаяла в ночном пространстве.
— Постой, Рамос!
Он оглянулся. Рослый, похожий на Шарля де Голля, двузвездный генерал спрыгивал с подножки джипа. Рамос сиял надетый было шлем и пошел навстречу.
— Рад, что успел проводить тебя, майор, — сказал генерал. — Сигарету?
— Благодарю вас, сэр, но я уже курил.
Первым впечатлением, возникавшим при взгляде на Тони Рамоса, было желание этого верзилу подкормить, чтобы форма не болталась на нем как на вешалке и не трепалась ветром. Хотя он весил всего семьдесят два килограмма, немногим военнослужащим армии Соединенных Штатов удавалось глядеть на него свысока. Одной же из первых мыслей, возникавших при общении с генералом, была догадка, что ему до боли недостает еще одной звездочки на погонах. Впрочем, не секрет, что дело обстояло именно так.
Пришлось подождать, пока генерал раскурит свою сигарету.
— Официальной целью операции является разведка, — сказал он наконец. — Только разведка. Но если бы ты сумел сделать большее…
— Я понимаю, сэр, — сказал Рамос. — Но я ведь всегда делаю большее, не так ли?
На лике этой планеты имелось семь континентов. Один из них был до отказа затянут ледниками, а остальные неравномерно населены людьми. Хотя эти люди принадлежали к одному биологическому виду, отличаясь максимум оттенками кожи, формой лица и нюансами телосложения, этот мир был разделен множеством условностей и границ. Одна из этих границ опоясывала страну, которая называлась «Соединенные Штаты». Как и прочие страны, она гордилась своим славным прошлым, но помимо прошлого у нее были особенные поводы для гордости. Ее золотой запас был самым большим, ее валюта самой устойчивой, уровень жизни самым высоким, в арсеналах насчитывалось больше ядерных боеголовок, а военные базы контролировали почти всю планету. Одним словом, эта были Соединенные Штаты.
Кроме поводов для гордости в этой стране имелись не слишком древние, но прочные традиции потребления наркотиков — от безобидной марихуаны до жестоко преследуемого героина. Так как спрос рождает предложение, борьба с наркотиками породила наркомафию — обобщенное название неформальных организаций, занимающихся непосильным для слабых одиночек бизнесом. Поскольку демократические устои государства не позволяли уничтожить зло с корнем, параллельно с ростом мафии росли и правительственные структуры, призванные с ней бороться. Культурные традиции Соединенных Штатов, вообще тяготевшие к черно-белому упрощению реальности, изображали это противостояние борьбой добра и зла, но это было необоснованным приукрашиванием действительности. Впрочем, все это несущественно для нашей истории.
— Нам нужен Малон, — сказал генерал. — Если исчезнет этот ублюдок, справиться с остальными будет гораздо легче. — Придется пояснить, что так звали хозяина наркоимперии, который в один прекрасный день попытался продиктовать свою волю правительству Соединенных Штатов. Конечно, такого не может быть, но…
— Так просто? — спросил Рамос. — А если я доставлю вам его голову? Говорящую, вместе с туловищем и остальными украшениями.
— Это слишком хорошо для шутки.
— Я бы не стал обещать что-то определенное, — заявил Рамос— Но до сих пор мне удавалось почти все, не так ли? Гляньте-ка! Похоже, что в Вегасе кто-то еще веселится.
Над Лас-Вегасом, тут же угасая, распускались огненные цветы фейерверков.
— Ты извини меня, Тони, — сказал генерал, — но можно задать странный вопрос?
— Когда человек просит разрешения задать странный вопрос, это значит, что он уже решился его задать, — изрек Рамос. — Я слушаю.