Карты рая

Поглядев на нее, Вольф почему-то удрученно вздохнул. И защелкнул последнее крепление бронежилета.

— Вам никогда не убить его! — заявил Торвальд.

— Разве? — с пренебрежительным видом вопросил Хейл. — Он бессмертен?

Возмущенной отповеди не последовало. Рамос внимательно просматривал планы фактории.

— Бог мой! — сказал он. — Это же целый лабиринт! Это точно, — согласился Хейл. — Я знал, что Торвальд хорошо порылся в недрах планетки. Только не понимал, зачем ему это надо.

Глянув на экран, Вольф только присвистнул.

— Будем надеяться, что здесь окажется меньше людей, чем на станции, — сказал он.

— Я бы на твоем месте особенно не надеялся, — заметил Хейл. — И скорее всего кроме людей здесь найдется достаточно нелюдей.

— Ты думаешь?

— Почти уверен. Помнишь тех белесых тварей, которых мы видели, сканируя блок памяти?

Рамос копировал схемы на микрокомпьютер.

— Один из нас должен остаться здесь, — решил он, ни на кого не оглядываясь.

— Я тоже так думаю, — согласился Хейл. — Останешься ты, Сато.

— Зачем? — спросила девушка. — Разве фактория не контролируется с переносной клавиатуры?

— Контролируется, — подтвердил Хейл. — Через главный компьютер. А у нас нет гарантии, что в наше отсутствие сюда не заявится кто-нибудь. И сделает браслет бесполезным украшением.

— А почему ты решил оставить именно меня?

— Следуя какому-то древнему обычаю, — сказал Хейл. — Не помню, в чем его суть, но достаточно того, что приказы сегодня отдаю я.

Не вступая в спор, Сато пожала плечами и уселась в одно из кресел, по своей привычке забравшись в него с ногами и положив на колени автомат.

— Твои друзья уже мертвы, — заявил ей Торвальд, когда трое мужчин вышли и за ними закрылась герметическая дверь. — Так что тебе повезло.

— В чем? — поинтересовалась она.

— Ты останешься жить. И сможешь осознать свои ошибки.

— Если тебе больше нечего сказать, — посоветовала Сато, — то лучше закрой рот. Пока этого не сделала я.

— Как думаешь, с ними ничего не случится? — спросила ее крыса.

Ее тоже оставили здесь, несмотря на все протесты. Теперь, вскочив в соседнее кресло, она следила за качающимся изображением на экране.

— Откуда я могу знать? — раздраженно отозвалась Сато.

— Ты напрасно злишься, — сказала крыса. — Тебя никто не собирался обидеть. Просто, мне кажется, Хейл боится за тебя.

Изображение на экраны шло с электронных прицелов. Сейчас на них мелькали только неровные серые стены и одинаковые серые двери, заляпанные неприятными рыжеватыми потеками.

— Можно подумать, его самого не могут убить! — сказала Сато.

— Это совсем разные вещи, — ответила крыса. — Если Хейла убьют, то для него это будет ненастоящая смерть. Разве он не рассказывал? Он просто воскреснет где-то в другом мире, далеко отсюда. Как и его друзья. Поэтому они почти не боятся смерти.

— Тогда чего же они боятся?

— Одиночества. Только они понимают его не так, как другие.

Сато посмотрела на крысу со странным выражением.

— В это тяжело поверить, — сказала она.

— Если тебе трудно поверить во что-то, вовсе не значит, что этого нет, — ответила крыса.

За очередной раздвинувшейся дверью что-то мелькнуло. Затрещали автоматы.

— С кем-нибудь из них такое уже случалось? — спросила Сато, следя через прицел Рамоса за ходом схватки.

Одетые в серую униформу противники возникали, казалось, лишь для того, чтобы, нелепо взмахнув руками, свалиться на пол.

— С Хейлом, например, — сказала крыса.

— Как?! — Девушка даже оторвалась от экрана.

— А ты не знала?

— Нет!

Повернувшись к экрану, Сато увидела мелькнувший в прицеле отрезок длинного коридора. В следующий момент изображение затуманилось выброшенным из пламегасителя воздухом. Рамос стрелял, не высовываясь из-за угла, выводя прицел на экран своего монитора.

Потом взорвалась граната, и эхо взрыва затихло одновременно с выстрелами.

— Кажется, здесь все, — прозвучал голос Вольфа.

— Только не надо расслабляться, — предупредил Хейл.

— Что там дальше?

— Это тупиковая ветка, — сказал Рамос. — Но ее тоже стоит просмотреть. Подождите меня. — И развернулся в обратную сторону.

— Там дальше большой зал, — затихая, послышалось за его спиной.

— Сканер включи.

— Он не просматривает его и на четверть… Изображение на экране вздрагивало в такт шагам.

— Раз ты так много знаешь…— снова заговорила Сато. — Как это началось? С чего? Зачем они стремятся в мир своих предков? Что они хотят там найти?

— Ты задала очень много вопросов, — заметила крыса.

— Тогда начни с последнего.

В темных глазах-бусинках крысы плясал отраженный от экранов свет.

— Представь, однажды ты узнала, что прожитая тобой жизнь не более чем сон, — сказала она. — Ты просто проспала все эти годы, а настоящая жизнь шла где-то за стенами саркофага. Ты спишь в нем, видя яркие сны. Ты захотела бы проснуться?

— Да.

— А если бы настоящая жизнь оказалась намного хуже твоих снов?

— Это неважно.

— Почему? Сато молчала.

— Потому что настоящая жизнь всегда важнее снов, — сказал она наконец. И поняла, что на самом деле это далеко не очевидно.