Karmalogic

Все, что мы произносим — вслух или про себя, — программирует возникающие образы и поведение. Причем не только у слушателя, но и у самого говорящего. Потому что мозгу практически все равно, к кому мы обращаемся, — он просто выполняет задачу декодирования.

В природе отсутствует отрицание. Мозг на бессознательном уровне не умеет работать с «не», и если мы говорим «не Х», то наш мозг реагирует на такое высказывание, как на Х, поскольку сенсорный образ есть только у Х[934].

«Не думай об этом!», «Да ты не переживай, ничего не произойдет!» Все эти утешения — изощренная форма садизма и мазохизма одновременно. Есть даже психологическая теория, что ребенок начинает сознательно врать только после того, как отлично умеющие это делать родители впервые спросят: «А ты не врешь?» До этого он невинно фантазировал, играл, а на грехопадение его сподвигли мама с папой, натолкнув на мысль, что врать можно с корыстной целью. Вот и напоминание «По газонам не ходить» на самом деле предлагает прогуляться по траве, а табличка «Не курить» напоминает, что сейчас самый подходящий момент для этого.

Стоило бы объявить частое употребление речевой частицы «не» вредной привычкой и всячески от нее избавляться. Она как красная кнопка, которую нажимать ни в коем случае нельзя: только кажется, что она запрещает, а на самом деле — программирует на действие.

Выходом из этого положения является представление противоположного образа или противоположного действия, но уже без слова «не». Мыслить лучше позитивными, а не запретительными конструкциями — например, «я не буду курить» лучше заменить на «я обязательно освобожусь от этой привычки». Иначе «не» будет нас дополнительно подталкивать на нежелательное действие.

«А Я говорю вам: но да будет слово ваше „да, да“, „нет, нет“; а что сверх того, то от лукавого».

Нагорная проповедь

«Система очень проста: никогда ничего прямо не дозволять и никогда ничего прямо не запрещать».

Михаил Салтыков-Щедрин

Программировать себя можно только чем-то позитивным. В противном случае если попытаться перейти из одного состояния в другое, отрицая предыдущее и не имея при этом ясной и открытой цели, то получится, как в эпизоде встречи Алисы с Чеширским котом:

— Скажите, пожалуйста, куда мне отсюда идти?

— Это во многом зависит от того, куда ты хочешь прийти? — сказал кот.

— Да мне почти все равно, — начала Алиса.

— Тогда все равно куда идти, — сказал Кот[935].

Если мы не представляем себе конечную цель, а всего лишь отрицаем то состояние, в котором находимся, то мы на него себя и программируем. Если в обществе нет идеологии как некой целевой общественной модели, то попытки расстаться с прежним общественным или политическим строем приведут лишь к возвращению обратно. Лозунг «Все что угодно, только не это» отрицает прошлое, но не порождает будущее. Наша страна вот уже третье десятилетие никак не может определиться с тем, какое общество мы строим. Мы говорим: только не КПСС — и строим новые партии в полной аналогии с конструкцией КПСС.

Примеры бессмысленности и вредности негативного сценария решения проблем можно встретить и в американской истории. Представим обычную сцена из вестерна: ковбой заходит в салун, заказывает стаканчик виски. Что происходит потом, можно не напоминать: стрельба, разбитая мебель, горы трупов — и все это под веселенькое бренчание тапера на разбитом пианино. Между тем самим американцам в начале прошлого века эти сценки перестали казаться забавными. Они решили бороться за искоренение алкоголя. За запрет выступили представители обеих главных американских партий: и демократы, и республиканцы. Все были настроены очень решительно. «Не производить! Не транспортировать! Не продавать!» Казалось, у алкоголя нет ни единого шанса.

Ветер горы разрушает, слово народы поднимает