Ислам тоже довольно осторожно подходит к крайним проявлениям стремления следовать правилам. В одном из хадисов сообщается, что, когда пророк Мухаммад узнал о проявлении чрезмерности его последователями при исполнении религиозных обрядов, таких как ограничение в еде, сне, обете безбрачия, он указал на принцип срединности, или умеренности, в исполнении религиозных предписаний —
«Срединный путь» — одно из наименований учения Будды. Ценность его состоит прежде всего в «методологическом» посыле: избегать крайностей и искать «срединное» решение каждой проблемы, исходя прежде всего из критерия оптимальной практической эффективности. В своей классической формулировке Срединный путь противопоставляется «крайностям» — гедонизму и аскетизму. «Есть, о братья, две крайности, которых должен избегать удалившийся от мира, — говорится в Махавагге. — Какие эти две крайности? Одна крайность предполагает жизнь, погруженную в желания, связанную с мирскими наслаждениями; эта жизнь низкая, темная, заурядная, неблагая, бесполезная. Другая крайность предполагает жизнь в самоистязании; эта жизнь, исполненная страдания, неблагая, бесполезная. Избегая этих двух крайностей, Татхагата во время просветления постиг Срединный путь — путь, способствующий постижению, способствующий пониманию, ведущий к умиротворению, к высшему знанию, к просветлению, к нирване»[339].
Один дурной пример действует сильнее, чем сотни самых строгих правил
С точки зрения иудаизма понятие нормальности в духовной сфере определяется через наличие положительных душевных качеств как признака душевного здоровья («Шмона праким», гл. 4). При воспитании же детей, по мнению известного каббалиста М. Лайтмана, стоит придерживаться принципа соблюдения золотой середины:
«Если я заключаю своего ребенка в очень жесткие рамки, одеваю на него „хомут“, ставлю в „оглобли“ и только таким образом показываю ему, как надо действовать, то этим не даю ему развиваться. Он вырастает очень ограниченным человеком, выполняющим лишь то, что от него требуется, а все остальное его не заботит — пусть все отставят его в покое.
Если же я оставляю его в вакууме, не даю ему никаких установок, то он становится еще более несчастным, потому что ищет: что же делать? В этом случае он находится под влиянием внутренних взрывов и глубинных давлений, которые в любом возрасте проявляются у человека в виде нехороших действий и следствий.
Поэтому и то и другое абсолютно неприемлемо. Должен быть срединный путь, когда я даю ребенку правильные установки, объясняю, что к чему, показываю примеры. Он видит родителей как пример того, что мы требуем от него.
Более того, в правильно построенном обществе этот пример показывают ему не только родители, но и окружающие: соседи, родственники, школа, товарищи. Поэтому он поневоле пытается воплотить в себе то, что видит вокруг»[340].
«Глубочайшие проблемы современной жизни вытекают из претензий личности защитить автономию и индивидуальность собственного существования перед лицом подавляющих сил общества, исторического наследия, внешней культуры и техники жизни».
Можно ли сказать, что правильность, желание соответствовать идеальным стандартам приносит человеку радость и удовлетворение? Является ли правильность, стремление жить и действовать безошибочно здоровой движущей силой или может привести к саморазрушению?